Чаще всего разговор начинала старая Сахарница. Если она с утра не теряла крышечку с золотистым ободком, рассказывала свои сны про сахарную пустыню Сахару, шутила, строила планы. Но если теряла — на чердаке становилось неуютно. Вот и сегодня Сахарница потеряла крышку и  крутилась перед старым Телевизором, всматривалась в него, как в зеркало, пересчитывала трещинки, сколы:

• Ах, новое... этого не было! Бедная я, бедная! За что мне страдания? В чём я провинилась? Хранила сахар, как последнюю конфету! А они... меня... на чердак.

Молчание. Соседи по чердаку давно привыкли и делают вид, что их тут нет. Но сахарнице нужны зрители. Поэтому она выпрыгивает на середину и, в поисках сладких крупиц сочувствия, обращается к бабушкиному Сундуку:

• Забыли про нас с тобой, друг сердешный!

«Сердешный друг» в изумлении хлопает массивной крышкой с замысловатыми узорами и косится на Сахарницу.

• Да, забыли! — вдохновенно продолжает Сахарница, — ну ладно, я, с трещинками и сколами, старая, некрасивая, — Сахарница всхлипывает, — но ты, ты ведь богатырь! Огого! Вон какая крепкая крышка! Тебя-то за что?
• За что, за что... — бормочет Сундук, вздыхая, — у них теперь эти, как их, Шкафы. Всё в Шкафах лежит. Сказали, что громоздкий я, большой, значит, неудобный.

Ах, несчастье-то какое! — Сахарница подвигается ближе к Сундуку, но Сундук делает вид, что занят. Перебирает старую одежду, кружевные бабушкины скатерти, ворошит воспоминания. И Сахарница переключается на Степана и начинает:

• Какой ты блестящий, Степан!

Степану приятно, что его хвалят и он говорит:

• Спасибо, это алюминий. Металл такой.
• Ах, у нас с тобой много общего, Степан! — тараторит Сахарница, — ты носил молоко, а я — сахар, как славно мы жили, оба в белом... у тебя крышка и у меня крышка... была... — вспомнив про утрату крышки, Сахарница снова начинает всхлипывать... — а ещё, нас забросили на чердак, в темноту и пыль, за что? — Сахарница плачет и ждёт утешения.

А Степан не знает, что сказать, нерешительно двигает ручкой, пристраивает поровнее крышку, молчит. Наконец, успокаивающе говорит:

• Здесь не так уж и плохо, уютно.
• Уютно? — Сахарница звенит от возмущения, — да в меня вчера паук заполз, паук!

Сахарница рассказывает про страшного паука, как она спала, а паук заполз внутрь, туда, где раньше лежал белоснежный, сладкий, чудесный сахар.

• И теперь я не Сахарница, нет! Я — Паучница!

Опять преувеличивает, — думает Степан и молчит.

            Обитатели чердака и дальше бы слушали печальные истории Сахарницы, но, к счастью, Сундук под своими ножками нашёл потерянную крышку. Сахарница схватила её и побежала прихорашиваться перед старым телевизором. Она вертелась перед ним и так, и этак, словно дама, примеряющая шляпку. О страданиях на время забыла. Жители чердака с облегчением вздыхают: впереди тихий вечер.