Черный ворон сидел под мохнатой тяжелой веткой ели. Сложенные крылья его отливали сизым, а глаз мутно чернел в темноте сумеречного леса.

Холодный снег у ели не пугал старую птицу. Ворон давно привык к холоду и жаре, и не делал различия между днем и ночью.

Колючая кочка под ногами была теплой от перезрелой хвои, и это маленькое удовольствие вселяло надежду, что жизнь еще немного продлится, не кончится завтра.

Подул ветер, но Ворон даже не повернул головы. Он был сосредоточен на своих повторяющихся мыслях. Еще один день отлетел в никуда, еще одна шишка упала с ели, еще один вздох стал последним у члена его стаи.

И вдруг пробежал в стороне серый мышонок, такой молодой и такой глупый. Пробежал, остановился, вернулся к ели, увидел дядю Ворона.

- Тебе не холодно, дядя Ворон?

Ворон не отвечал.

- У меня есть несколько зернышек. Могу с тобой поделиться. Хочешь?

Мышонок постоял еще немного, но лапки мерзли на снегу, и он убежал.

Ворон повернул голову.

- Добрый. Это плохо в современном мире. С добротой никуда не пробьешься. Надо иметь твердый железный клюв, чтобы одолеть самого свирепого врага.

Мышонок вернулся, положил перед Вороном три зернышка, и снова скрылся.

- Странно, - подумал Ворон, - что ему от меня надо?

Переступив с лапы на лапу, Ворон приподнял одно крыло, потом другое. Шея затекла от долгого неподвижного стояния.

- Так и в статую превратиться можно, - подумал Ворон.

Расправил крылья, несколько раз наклонился, прочистил горло, но прежде чем каркнуть, оглядел ближайшие кусты. Нет ли кого рядом? Каркнул громко, раскатисто, важно. Посмотрел по сторонам. Опять каркнул.

Никто не показывался. Тогда он клюнул одно зерно. Вкусно. И теплое, Ммм! Клюнул второе. Внутри разлилось удивительное тепло. Но не от зерна, а от внимания этого маленького серого глупышонка.

- Поррразительно! – проговорил Ворон.

Попрыгал на месте, потоптался, опять расправил крылья.

- А жить-то хочется! – проговорил он тихо сам себе.

Клюнул третье зерно. И взлетел на верхнюю ветку.

А у самого выхода из своей норки под корявой березой сидел маленький мышонок и улыбался.