Подготовила Виктория Топоногова

Сегодня у нас в гостях Нина Орлова-Маркграф – поэт, переводчик, автор книг для детей и взрослых, лауреат Международной премии имени С. Михалкова, лауреат Литературной премии имени В.Г. Короленко.

Вот что Нина рассказывает о себе сама:

«Я родилась на Алтае в глубочайшей глубинке с первозданными лесами и зверями. Не скажу, что медведи и волки были моими близкими знакомыми, но они к нам захаживали. Из начала моего творчества вспоминается такой эпизод. Однажды я встала на табурет и прочла:

Когда приходишь в лес –

Он полон весь чудес.

Деревья в зеленом наряде стоят,

И птицы, ликуя, на солнце летят.

Потянулась с табурета вслед за птицами и шлепнулась на пол. Поднялась, вскочила на табурет и продолжила читать. Пораженные родители, далекие от литературы люди, стали спрашивать, кто научил меня этому стиху? Я не знала, кто научил. Просто эти строчки заговорили во мне. Я сама их сочинила. Так начался мой творческий путь.

В 13 лет сочинила две поэмы, одну посвященную подруге, другую – героической женщине, которая, прикованная к постели, не сдавалась. История была взята из жизни, прототип главной героини жила в Кемерово и, прочитав поэму, прислала мне благодарное письмо.

А в 15 лет я поступила в Медицинское училище, днем изучала анатомию, кости, мышцы, органы, а ночами делала рукописный литературный журнал для моих однокурсников, где единственным автором рассказов, очерков, стихов была я сама. В какой-то момент интерес к литературе перерос в дело жизни.

На встречах мои дорогие читатели часто спрашивают, когда я начала писать книги. Я не начинала писать книги. Я писала произведения: стихи, рассказы, повести, очерки. Но не знала, станут ли они книгами, если подразумевать под этим продукт печати в виде сброшюрованных, переплетённых листов бумаги с текстом. В советское время, а я жила в этом времени немало лет, напечатать литературное произведение, стать признанным профессионалом, писателем было крайне трудно.

И все же в 1989 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла моя первая книга стихотворений «Царь-сердце», а в 1990 году в издательстве «Малыш», вышла книжка для детей «Дерево-жираф».

Сколько у меня книг? Этот удивительный количественный вопрос впервые мне задал один прекрасный мальчик на творческой встрече в детской библиотеке в Магнитогорске. Я не знала точно. Думала, может, десять – за всю-то жизнь. Самой стало интересно. Посчитала. Оказалось – больше тридцати. Если включить в этот список не только художественные, но и познавательные. Другой мальчик на другой творческой встрече спросил, сколько я получаю. Это было посчитать легче.

Каждая книга со своей темой, но, если коротко, в общем – все книги о любви, как о форме жизни. Вот, например, детское стихотворение «Голубка».

Белая голубка,
кружевная юбка,
По лужицам ходила,
Юбку замочила.

Сизый голубь говорит:
«Ах ты, лужа вредная!»
А голубке говорит:
«Ах ты, моя бедная!»

О чем оно? Конечно, о любви, о преданности.

Но и книга повестей и рассказов «Хочешь жить, Викентий?» ровно об этом же. Эта книга была напечатана после того, как рукопись получила Лауреатство международной премии им. Михалкова. А первый раз я получила лауреатство в пятнадцать лет. Эта одна из незабываемых историй. Был поэтический конкурс радиостанции «Юность», одной из главных и популярнейших в Советском Союзе. И вот я, деревенская девочка, получаю за свои стихи первое место, это объявляют по всесоюзному радио и как памятный подарок мне присылают транзистор. Из Москвы! Невероятно красивый маленький транзистор. Ничего кроме динамика на стенке ни я, ни мои односельчане никогда не видели. И вообще это была тогда редкая элитная вещь. Весть разлетелась по селу. Приходили посмотреть и на меня, и «на эту штуку». Это была слава. 

Но хочу вернуться к книге «Хочешь жить, Викентий?» Она вышла в 2017 году и сейчас снова переиздана. Главный герой книги, медик-практикант Александр Грибов попадает для начала в Травматологию. При нем прямо из заводского цеха поступает в отделение девушка с множественными травмами и скальпом черепа. Приговор однозначен: она не выживет. Но девушка выживает. И наш герой первым видит, как отступает смерть под напором таинственных сил человеческих.

На эту книгу я получаю довольно много отзывов читателей. Кто-то писал о том, что, начав читать, не мог оторваться от историй, происходивших с медиком-практикантом, пока не прочитал до конца, писали семьи, прочитавшие по кругу книгу. Были необычные случаи. Одна женщина принесла с собой «Викентия» в больницу, где ухаживала за своей матерью. И когда в свободный час стала читать «Хочешь жить, Викентий?», поразилась, что некоторые врачи были ну точно как те, что в книге, и, самое необъяснимое, что совпадали имена или фамилии или стиль речи. Хотя события мной описанные происходили тридцать пять лет назад. Был один отзыв особенно меня впечатливший. Мама одного юноши писала, что ее сын прочитав книгу «Хочешь жить Викентий?», однозначно решил стать врачом. И как я знаю, он поступил-таки в Медицинский институт.

Любимой книгой для меня всегда становится последняя, только что вышедшая. Сейчас это книга прозы «Простить Феликса», вышедшая в издательстве «Рипол-классик». В книгу вошла повесть, посвященная переселению в Сибирь во время Отечественной войны в 1941 году, а также алтайские рассказы, герои их – люди особой породы, и я хочу, чтобы память их жила из рода в род.  

Мушка 

Мушка – маленькая точка
Над болотною водой,
Мушка – маленькая дочка
Мухи сонной и большой.

Муха Мушке показала
Колокольчик голубой.
«Это колокол, – сказала,
не ударься головой!»

Дерево-Жираф

Проснись чуть свет,
Пойдем с тобой скорее
Туда, где речки голубой рукав,
И дерево гуляет, как жираф,
Смешную выгнув шею.

Жираф пятнист,
он весь покрыт цветами,
он слушает, как мы с тобой поем,
И шевелит веселыми ушами,
И на плече украшен воробьем.

Раненый воробей 

Воробью не повезло:
он в бою сломал крыло.
Он лежит на поле брани,
на груди две рваных раны.

Причитает воробьиха:
«Ах ты горе! Ах ты лихо!»
Принесла ему росы
в чашке голубой,
гладит лапкой воробья:
«Видишь? Я с тобой!

Я тихонько, мой родной», –
Раненому скажет,
и все ранки до одной
чистотелом смажет.

«А теперь поспать пора,
ты устал, мой бедный!»
Спит храбрец и до утра
сон глядит победный.

Вот и легче воробью –
дело на поправку,
то на ветке посидит,
то летит на травку.

Чирикает довольно:
«А мне уже не больно!»

А рядом воробьиха
радуется тихо.

Прогулочно-пингвиничье 

Поделюсь смешным  рассказом
про пингвиничью семью,
может кто-то, может сразу
угадает в ней свою!

… Ветер  веял  в океане,
и ломались с треском льдины,
к  полынье, пингвиньей ванне,
пух нахохлив, шли пингвины.

Двое взрослых шли по тропке
и четыре  малышка.
Вдруг уселись все на попки
и скатились с бугорка!

Папа смотрит: где ж детишки?
А они зарылись в снег.
«Вылезайте, шалунишки!»
А из снега  только  смех!

Мама ищет : «Эй, ребятки!
Мы уже у нашей ванны!
Где вы? Это что за прятки?
Нынче день субботний, банный!»

Первый хрюшкой маме хрюкнул.
«Мяу!» – ей второй мяукнул.
третий громко промычал,
а четвертый промолчал.

Первого могучей лапой
откопал сердитый папа.
Шлепнув, мать спросила сына:
«Кто тут хрюшкой
был и свином?»
В воду баловня столкнула,
с головою окунула!

Ну а папа на раскопки
вновь пошел по снежной тропке.
Грозным оком

ком окинул –
И мяуку тут же вынул.

Мама хлоп  его –
и в ванну,
нынче день
субботний, банный!
 
Третий тоже  был  отрыт,
и отшлепан, и отмыт.

А четвертый, хитрый самый,
вышел и прижался  к маме.
Пожалела  мать сынка,
не дала ему шлепка.

Но сказала: «Быстро в ванну!
Моем, моем хитрована!
Ну? – Спросила – Хорошо?
Не желаешь ли еще?»

С головою окунула,
и сама потом нырнула,
и поплюхавшись чуток,
вышла бодро на ледок!

Тут сказал семейству папа,
лед поглаживая лапой:               

«Вы меня простите, братцы!
Я что-то не хочу купаться!»
Бах на лед – и  в полынью!
Рассмешил он всю семью!

Сам хохочет на три мили:
"Ой, спасите! Ой, боюсь!"
Всей компанией тащили
папу – очень ценный груз!

Скромная пирушка 

(Сколько человек придёт?)

Кто ходит в гости по утрам,
рискует спозаранку
на плотный завтрак
влипнуть там –
в овсянку или манку.

Я ж вечерком прийти готов,
На легкий ужин с чаем,
где скромно
пять сортов тортов,
и Баскин Р. встречает!

Еще со мной готов прийти
мой друг, а с ним подружка,
мы собираемся к шести,
грозит нам всем пирушка!

Решили мы котенка  взять,
морскую свинку Аню,
и хомячков, их ровно пять –
пусть порезвятся  с нами!

Хозяин рад. С волненьем ждёт.
Прислал мне сообщенье:
«Эй, сколько человек придёт
ко мне на угощенье?»

(Ответ: трое, так как остальные не человеки, а животные.)

Злой 

Мне вчера не повезло:
Один мальчишка –
Злой-презлой –
Пистолет в меня направил –
Это было против правил.
Я его предупредил.
Он затопал, завопил.
Пистолетом размахнулся –
И на месте растянулся.
Зло меня не победило –
Прямо в лужу угодило!

Летающая тарелка 

Тарелка
летела,
летела,
летела –
летающей видно была.
И вдруг
засвистело вокруг,
зазвенело –
И всюду осколки стекла!

Тарелка летела, и что тут такого?
Тарелки летают порой.
А кто запустил ее?
Маша Орлова!
Привет,
межпланетный герой!

Шура утром в школу шел 

Шура утром в школу шел,
шел широким шагом,
да на камешек набрёл –
шлепнулся, бедняга!

Получил ушибов много,
Но для жалоб нет предлога.

Поднимать не стоит шум.
Маленький он, что ли?
Ведь остался целым ум,
Очень нужный в школе!

Потеря      

Площадка детворой кишит,
кишит народом горка,
но в стороне один стоит,
являя очень грустный вид,
малыш трех лет – Егорка.
 
Я взвесил взглядом малыша:
веселья в нем ни грамма!
О чем грустит твоя душа,
Егорка? Что за драма?
Что за глубокая печаль?
И он, заплакав, отвечал,
что потерялась мама!

Не три мне годика, не пять,
я не малыш Егорка.
Друзья, но маму потерять…
Мне б тоже было горько.

Я говорю: не плачь, найдем!
Отыщется потеря,
а он едва-едва идет,
как будто бы не верит.

Возня кругом, и смех, и гам,
и на путях знакомых
нам встретилось немало мам,
но не было искомой.

Вот до скамейки мы дошли
и тут навстречу прямо…
я сразу понял, что нашли!
Егорка крикнул: «Мама!»
Наличье мамы ощутив
В прыжке раскинув руки,
он сократил кусок пути.
Ура! Конец разлуки.

И вся история моя
пришла к финалу прямо.
Желаю радости, друзья!
И не теряйте маму.