НЕ ЖИЗНЬ, А СКАЗКА

    Однажды была за окнами особенно гнусная муть и слякоть. Мама на работе. Папа на больничном. И в добавок электричество отключили. 

– Во здорово,  – сказал папа и поставил чайник на огонь.

Залезли мы под одеяло, греемся.

Я и говорю:

–  Пап. А расскажи мне сказку.

А он:

–  Почитай книжку.

– Ну, это не то. Свою какую-нибудь. Сам сочини. Ты ж писатель? Давай.

– Ну хорошо. Только ты мне помогай.

– Ладно.

–  Так вот. – начал папа. – Жила-была…Ложка.

– Обувная!

– Ладно. В одной старой маленькой  гостинице  жила-была Ложка. Не не простая ложка, обувная. Она скромно висела в прихожей …

–  Ровно тридцать лет и три года?

– Точно. Как это ты догадалась?

– На специальном крючочке, рядом с галошницей.

– Слушай. Кто кому сказку рассказывает: ты мне или я тебе? Ладно. Она скромно жила рядом с галошницей. И работенка у нее была так себе, не престижная. И ручка была у неё…

–  Плохой! – выпалила я. –  неудобной.

– Во-во,  и  люди, частенько поругивали и Ложку, и мастера, который её сделал,  и  хозяина гостиницы. Так вот эта самая ручка у Ложки была в форме  женской руки с кокетливо отогнутым мизинчиком. Она печалилась. Ни блестящая, прочная сталь с отливом, ни искусная резьба по африканской слоновой кости, ни благородство формы  не делали Ложку счастливой. А столько ругани она выслушала за свою жизнь, столько раз её с досады бросали в темный пыльный  угол - ох, лучше об этом не вспоминать. И спряталась она ото всех в самом дальнем и маленьком гостиничном номере.

     И вот однажды в этот номер, где на гвоздике скромно жила Ложка, въехал…

–  Веселый папа? – подсказала я.

– Нет, другой жизнерадостный Дядька. «Х-ха! Чудненько! И вид из окна! И душ на этаже! Живё-ё-м!» – подумал он.

– Он в Москву приехал, что  ль?

– Зачем в Москву. Давай, в Лондон какой-нибудь?

– Давай.

– Дядька  бросил большую сумку прямо на постель. Достал из неё…

– Курицу варёную! 

–  Принимается. Курицу жареную – жареная вкусней - и бутылку вина. Он поставил бутылку на  стол и огляделся: чем бы её открыть. Штопора не было. И тут он увидел в углу у двери изящную Ложку, которая как бы манила его пальчиком ручки. Обрадовался Дядька: «А ну-ка, иди сюда, красотка!» - он взял  и подкинул Ложку к потолку. Ложка сделала сальто и точно упала в руку.  Дядька аккуратно протолкнул пробку внутрь бутылки, налил в бокал красного вина, полюбовался на него и, чокнувшись с Ложкой, сказал тост: «За любовь!»

–  Да! И Ложка тут же влюбилась в Дядьку.

–  Ну ты даешь. Конечно. Вспыхнула любовь. Ведь никто еще не называл Ложку красоткой и даже не разговаривал с ней. С этого дня она так старалась ему понравиться! Она стала мягче и пластичнее. Когда Дядька протискивал с её помощью ногу в башмак, она даже теплела. 

– И Дядька тоже полюбил Ложку. Он клал её в карман. И шли гулять. Или в гости.

– В гостях Дядька доставал ложку и говорил: «А вот и мы!». И за столом, ради хохмы, Дядька раскладывал по тарелкам жареную форель: позвольте за вами собственноручно поухаживать, мадмуазель! Наши руки не для скуки, для любви сердца-а-а-а! – За столом Веселый Дядька был душой компании, рассказывал разные случаи и играл Ложкой. То вставит в пальчики ей сигарету и так курит, на зависть всем. Он любил пугать и конфузить собеседниц. Как схватит внезапно Ложкиной ручкой коленку дамочки, а та как взвизгнет! Смеху-то!

– Йи-и-х!

– Ну, папа-а-а-а! Не щикотайся! Ща как тресну!

И я его треснула промеж лопаток. А он как завопит:

 – Чайник! – и рванулся на кухню. Пахло странновато.

– Сгорел?

– Кирдык чайнику. Поставил бедолагу на балкон. Остывает. А воду на газ – в ковшике.

Папа вернулся под одеяло с коробкой кукурузных хлопьев.

– Давай дальше.

– На чем мы остановились? Да. И Ложка была горда и счастлива.

Все говорили: «Какая приятная вещица. И красивая, и многофункциональная. Дай нам поиграть». Ложка боялась, что Весёлый Дядька её в чужие руки отдаст, и замирала от страха.

– Нет, не отдавай ее, пап!

– Ладно. Самому позарез нужна. – говорил он. –  А вас она и слушаться не станет.

«Какой он умный, тонкий», –  думала Ложка, –  «как хорошо быть вещью такого интересного человека. Везучая я! Ну, кем бы я была без него, что бы я видела в жизни? Пятки да шнурки, чулки да каблуки, да пряжки туфель. В лучшем случае, ну, знала бы все обувные марки. И все. А теперь? Я среди людей на равных! Я моему весёлому Дядьке нужна, чаще даже, чем телефон! Как он мной играет.  Эх! Видела б меня сейчас моя бабушка»!

– Пап, как там чай?

– Ещё рано. Ну вот, значит. С Весёлым Дядькой Ложка  узнала лондонскую жизнь. Где они только не были, чего с ним не переделали! Она и газету научилась разрезать, и в парке в кормушку птицам корм насыпать. Однажды – о ужас! Дядька с неё даже кормил в зоопарке тасманского дьявола!

– Такой есть?

– Есть. Очень свирепое существо. Свирепое и ненасытное. «Что б я без тебя делал?» – частенько говорил Дядька, когда Ложка вовремя и к месту оказывалась под рукой. Она следила за ним и предугадывала его желания.

– Пап, давай она станет его секретаршей?

–  Давай. «Я его секретарша», –  решила про себя и Ложка загордилась окончательно.  Так пролетела неделя. Закончилась командировка, Веселый Дядька собрал свои вещи и полетел домой. А в кармане у него лежала и тряслась от страха Обувная Ложка из тихой лондонской гостиницы.

– Он её спёр? Во даёт.

– Нет. Он её спас.  Она тряслась от ужаса и думала: «Вдруг он вернёт меня на гвоздик? Нет. Не хочу, не хочу на гвоздик! Уж лучше смерть».

В аэропорту Дядька переложил Ложку в сумку и сдал в багаж. Всю дорогу она спала. Ей было темно и надёжно среди других добрых и верных дядькиных вещей.

– Папа, чай!

– Иду. Сделать тебе козью наку?

– Конечно!

    Папа умеет в половнике растапливать сахарный песок с водичкой. Когда он сделается прозрачным и золотистым, он в него насыпает дробленые орехи. Потом выкладывает на тарелку, мнёт ложкой, и, пока лепёшка ещё теплая, намечает ножиком квадратики, чтоб ломать удобнее было. М-м-м!

     Папа вернулся с двумя стаканами. Придвинул ногой табуретку, поставил всё и снова ускакал. Прискакал с блюдечком.

– Сервис на высшем уровне. Держи свою наку козью.

Мы стали хрустеть и прихлёбывать. Я прошу:

– А дальше?

– А что дальше? Всё. Он спас прекрасную Ложку из темного и страшного логова. Конец.

– Нет. Ты расскажи, как она вылезла из сумки, где стала жить, что делать.

Папа вздохнул, дохлебал задумчиво свой чай.

– Ну слушай дальше. Веселый Дядька приехал домой.

– На такси. – помогаю я.

– Естественно. Из Шереметьева-2. В коридоре его с визгом и поцелуями встретили дети. Он распаковал сумки, достал всем подарки.

– Игрушки, книги, шоколадки и всё-всё-всё.

– Да. Все были счастливы.

- А тебе, жена, особый подарок! - и он – раз! вынул из-за спины Ложку.

- Это что за пошлость? – обиделась смурная жена Веселого Дядьки. И Ложка сразу её возненавидела. 

- Эх ты. Это для туфель, –  сказал погрустневший Дядька. И Ложка чуть не возненавидела и его вместе с нею, за такие слова.

- Нам с этой Ложечкой есть что вспомнить, –  начал было снова веселеть жизнерадостный Дядька.

- У тебя даже с обувачкой есть о чем вспомнить. Только не со мной, – буркнула жена. Она надулась ещё больше и пошла на кухню греметь посудой.  А он решил, что ничего ей больше не расскажет во веки вечные. Всё равно она не поймёт. 

– Жена его совсем не любила?

– Почему? Любила. Ревновала даже. Ещё бы: он же был не простой, а Весёлый дядька. А весёлых все любят.

– А Ложка?

 – А Ложка с сожалением посмотрела на шаркающие ноги грустной тётки  в шлёпанцах и подумала: «Надо же!  Какие бесформенные у неё тапки, со стоптанными задниками. Увы, я никак не смогла бы помочь этой женщине, даже если бы захотела».

    Дядька взял Ложку, пошел в другую комнату и отдал своей старшей дочери.

– Дашке.

– Ладно.

   Дашка взяла её и сказала:

- Хм. Сказочная вещь! Я  почти такую же видела в журнале. Эта даже лучше. Я буду на неё вешать свои украшения: кольца, цепочки и серёжки. И она укрепила её между толстыми  книгами на полке.

    Весёлый Дядька улыбнулся, подмигнул, а Ложке показалось, что именно ей,  и сказал:

- Конечно, она же этого достойна.  Ведь она настоящая аристократка. Представляешь, если б не эта Ложка, я б умер там со скуки, с этими специалистами среднего звена. 

      И Дядька рассказал дочке, как Ложка талантлива, как они с ней давали на чай официантику в одном пабе, и как тот чуть не упал в кадку с фикусом от испуга. И про то, что Ложка хоть и молода - а курит, и как он – ну, никак не мог бросить её в пыльном номере гостиницы после всего, что они вместе пережили. Ложка была польщена. Хоть ей  было и грустно разлучаться со своим добрым другом, но она была благодарна ему. Да, теперь и ей было что вспомнить!

– Ну, пап. Еще не все. А давай они не будут с Дядькой расставаться. Никогда-никогда.

 – О! Свет дали. Тут и сказочке конец, а кто слушал – огурец.

–  Хорошо, хорошо. Не ной. Старшая дочь тогда и говорит:

- Ты  бери её у меня в поездки. Маленькая, нужная. Иногда вещи бывают интереснее людей. И ведь к ним так привязываешься!

    Когда дочь веселого Дядьки погасила свет и легла спать, Обувная Ложка слегка пошевелила мизинчиком, и хрустальные  бусинки зазвенели в ночной тишине. Она улыбнулась и послала  Весёлому Дядьке…

– Воздушный поцелуй.