Однажды Дашка прибегает из школы, влетает на кухню и вопит:
- У нас новая училка по ботанике, Юлия Михайловн! Такая молодая, такая добрая! Нам раздали учебники, там столько всего, смотри! Грибы! Катька, зырь: арбуз - это ягода!
 А мама обед готовит, стучит ножиком.
- Ой, как интересно! Я, помнится, тоже так любила все эти пестики-тычинки, у меня пятерка была.
- Вот! - Дашка схватила капустную кочерыжку.- Ты только представь, мам, капуста - это почка! 
- С ума сойти. Куда с грязными лапами! Брысь! Мой руки! 
- А это что у луковиц, знаете? Это сильно сжатые побеги!
  Дашка ускакала в ванную и оттуда доносились ее восторженные вопли.
- Листья выделяют кислород! Болота полезны! Их нельзя осушать. Сурепка от тяжелого рока и мата вянет! А горох тянется к музыке Баха.
- Кажется вам здорово повезло с Юлией Михайловной. 
- Это точно. Она прямо на парту может сесть и разговаривать с нами просто-запросто, как нормальный человек, а не училка. Мы в поход пойдем! Костер, звезды! Будем травы лекарственные собирать.
- Счастливые. А мы вот свою ботанику не любили. Занудная такая старушенция была, в стоптанных ботах. Предмет вела так себе, скучно. Чуть что - два. Мальчишки ее передразнивали, уроки срывали. О, Берта Поликарповна, а я думала и не вспомню, как ее там Мы пели... М-м-м. Сейчас.
Мама перестала шинковать, зажмурилась и вдруг вспомнила и радостно спела: – Пестик- тычинка, фиговый листок, 
                             Берта Поликарповна смотрит в потолок. 
                             Раз поет, два поет, три поет... 
Вот хулиганье, - хмыкнула мама и засмеялась про себя. Что-то там трам- пам-пам кхэ…такое, не помню дальше. А потом она у нас биологию вела в старших классах. Что там было, когда проходили рыб! Она ж Поли- Карповна. Склоняли мы ее, бедную, на все лады.
– Укатайка, – протянула мечтательно Дашка. Ей эта история очень понравилась. И весь вечер она ходила и напевала про пестик-тычинку.
    Вечером прошел с работы папа. Понятное дело, что заразная песенка про Берту Поликарповну сильно засела в его усталой голове. Он и не хочет уже ее петь, эту дурацкую песенку, так она сама из него все лезет и лезет. Он и отплевывался, и "тьфу ты, черт!" говорил – не помогает.
Мама ему: 
- Есть способ избавиться. Нужно спеть ее от начала до конца. А как? Ну как, если я дальше слов...ну, не помню? – сказала мама. – Вот сочини? Допиши парочку куплетиков. 
     Ночью папа избавился от Берты Поликарповны, больше она его не тревожила, и он смог спокойно уснуть. Но Дашка... 
    Утром моя шкодливая сестра залезла в отцовский кабинет, чтоб стырить сигарет для ребят, тех, что курят у школы на переменках и двадцать копеек на булочку. Глядь – на столе листочек. А там – стихи про Берту Поликарповну. Она и сцапала их заодно, чтоб поржать с ребятами.
   Конечно на следующий день вся школа распевала эти пестики- тычинки с вариациями на тему. Дашка сияла, она была фавориткой школьного крыльца. Там вполголоса эту песенку передавали из уст в уста и прихлопывали при этом на коленках, прищелкивали каблуками и ржали в голос, понижая перед взрывом гогота до шепота. И до того дошло, что ко мне, второклашке какой-то несчастной, подошел один симпатичный парень из восьмого класса, дал листок, ручку и попросил списать для него слова!
– Ты же Дашина сестра? Ну вот, пусть тебе продиктует.
     Я от счастья и гордости ничего не смогла пролепетать. Конечно же, я согласилась. Конечно же, побежала к сеструхе. И конечно же, она мне не дала никаких слов, а сказала, что я еще малявка-сикильдявка. Очень обидно. И я не спела про пестик-тычинку своим друзьям, и теперь восьмиклассник на перемене больше ко мне не подойдет. Вот так вот.
Эх! Нет правды на земле...
     После уроков прихожу домой. Маму вызывают в школу. Нет, есть все же на свете справедливость! У нашей Даши замечание в дневнике: "Хулиганит. Не знает урок. Читает учебник с конца!". И подпись ботанички. Опа!

– Это нечаянно вышло. – размазывала слюни Дашка. Витька Васильева переклинило и он... А потоп уже мальчишки, они вместо Поликарповны Юлию Михайловну вставили. В песню про тычинки,
     Короче. Вот что случилось.
   На уроке ботаники Дашкин сосед по парте записывал слова этой чертовой песенки. А Дашка ему шептала. И сбился. То ли Дашка оговорилась, то ли он сам...
    Он писал, и вдруг почувствовал запах духов и тихое дыхание рядом. И кулончик на цепочке рядом с ним качается. Поднимает голову, а за его плечом склонилась Юлия Михайловна! Она улыбается и смотрит, как Витя Васильев старательно выводит хулиганские слова... Про нее. Все. Это конец.
    Юлия Михайловна вежливо попросила листок. И конечно, как кролик под взглядом удава, Витя ей отдал его в самые ручки.
   Юлия Михайловна села за свой стол и погрузилась в чтение. А потом вздохнула и серьезно так говорит:
- Ну что ж, Виктор, мне приятно, что вы интересуетесь моим предметом. Похвально. 
     На «вы»! Это плохой признак, когда на «вы» с учеником начинают говорить...
– Вот вы пишете: фиговый листок. Но вы думаете, что прилагательное фиговый происходит от слова фиг, сложенных вот так, простите, пальцев. 
Класс хохотнул.
– Разочарую вас, это не совсем так. Есть разница между фиговый и фиговый. Так что это за фиговое дерево такое? Где произрастает, как выглядит, размножается? В какие страны экспортируются плоды этого удивительного дерева?
– Я не знаю. – сказал Витек. 
– Васильев. У вас оценки очень грустные, в четверти выходит три с натяжкой. А хотите четверку?
– Хочу.
– Отлично.
– Тогда через урок, то есть, семнадцатого декабря, привнесешь доклад. Все о фиговом дереве. Так, дорогие мои. Кто еще что-то не понял в этих стишках? Давайте обсудим. Ну смелее.
  Парни сидят, головы втянули, уши красные, молчат в тряпочку.
– Про пестики и тычинки. – сказали робко с задней парты.
– Очень хорошо. Тема размножения растений у нас в третьей четверти по плану. Но она такая большая, такая интересная, что мы можем с вами сэкономить на почвах и уделить ей несколько больше времени.
– Кто хочет исправить оценки, поднимите руки. Раз, два пять...
   Сразу все двоечники воспряли духом. 
– Разбираем темы. Вам придется покопаться в библиотеке, конечно, но четверка за полугодие того стоит. Итак. Галактионов нам расскажет о цветении и размножение кактусов. Пожалуйста, с зарисовкой. Цимбалюк подготовит доклад о медоносах и опылении насекомыми. Капустин, ты учишься в художественной школе, кажется? Сходишь в картинную галерею и посмотришь картины Васнецова, Шишкина, Венецианова. Сделаешь работу о цветах и травах на полотнах этих художников. Какие сумеешь распознать. Возьми с собой бабушку или маму, узнаешь много интересного.
     Юлия Михайловна подошла к сестрхиной парте и говорит: 
– А Дарья Жданова сделает сообщение о свойствах табака и его влиянии на здоровье человека...
       Потом она взяла ее дневник, записала замечание и сказала, что сама как-нибудь к зайдет для беседы с родителями.
   И зашла.
    И как раз все были дома. Открыл папа.
Юлия Михайловна переступила порог и сходу его обаяла:
– Как приятно с вами познакомиться, я давно слежу за вашим творчеством. Знаю ваши стихи, песни.
– Очень тронут, прошу на чашку кофе. – Сказал папа и проводил ее на кухню.
– Я поведу детей в поход в конце июня. Отпустите Дашу?
– Конечно, мы только за.
– Вопрос номер два про пестики-тычинки. Поговорим без детей, ладно?
      Подслушивать – моя страсть. Они закрыли дверь на кухню – ладненько. И хоть разговор был вполголоса, я кое-что расслышала. 
– Оригинально, смело, даже слишком. Видимо, Юлия Михайловна достала бумажку Витькину со стихами, и начала читать, а папа защищался.

– Но вы ошибаетесь, это не мой шедевр. Я никогда такого бы себе не позволил. Это народное творчество. И тем более, я вижу тут уже все переврано. В оригинале не так…
А Юлия ему:
– Ну, не могут дети знать этого. Им это не понятно.
Мама говорит:
– Это я виновата. Мыла посуду, развспоминалась. У нас в школе была учительница, звали ее... Опять забыла. Как же ее... такая, надо вам сказать, сво…своеобразная…
Тут я не выдержала, надо спасать маму! Открыла дверь и говорю из-за стекла:
– Берта Поликарповна!
– Ну вот. Вы же видите? Разве можно от них хоть куда-то скрыться?
Уйди от греха в свою комнату!
– И привязалась к нам эта песенка. Поем и поем. Ну, сил уже никаких нет, как надоела. А концовка там неприличная, при детях не споешь. Пришлось досочинить: «за-ле-те-е-ла жужелица в рот».

– Наши варианты, вполне себе невинные, – добавил папа.
– Но каков Васильев! " У ске-ле-е-та нос не достает" - самый приличный из них. 
– А что там они понаписали еще? Меня интересует чисто с литературной точки зрения, есть в школе талантливые ребята? – спросила мама. Я веду литературный кружок...

– Да есть, конечно. Вот, полюбуйтесь.
– Ну-ка, ну-ка?

– Таланты, пародисты. Они Пушкина так отделали, поэт в гробу ворочается, небось. «Онегин, поблевав немного, заляпал Ленского икрой»...

Раздался папин хохот и мамины аплодисменты.

– Извините. Не слышали еще? Вот бы их способности в нужное русло направить. – засмеялась Юлия Михайловна.

– А что? И направим! – сказала мама. - Конкурс походной песни надо объявить, как вам?

– Гениально!

Они стали шуршать бумажками, читать стишки про тычинки и приглушенно хихикать. Споют до "раз поет, два поет, три поет", пошепчутся и радуются, как дураки. Чего смешного-то? Ну, я не знаю.