Экипаж «Кузнечика»

 

Глава первая. «Кузнечик»

 

Шуршик сидел в машине и смотрел, как мимо проносятся другие автомобили.

- Скоро приедем? – спросил он в очередной раз папу.

- Уже приехали, - ответил тот, - вылезай.

Шуршик обиженно засопел: вечно папа со своими шуточками вместо того, чтобы сказать по-человечески, долго ли еще добираться. Он уткнулся в окно с неизменным пейзажем: серый асфальт с фонарными столбами, редкий лес и склады. Ничего стоящего! Наконец, машина свернула на узкую бетонку, и через десять минут вдали показалась ярко-голубая крыша дачного дома. Папа подъехал к дому и посигналил. Отворилась дверь и появилась бабушка. Она вплеснула руками и засеменила к калитке. Шуршик вылез из машины и побежал навстречу.

- Наконец-то! – обрадовалась та. – Привезли! Лето в разгаре, а ребенок в городе торчит.

Шуршик обнял ее и замер, уткнувшись в живот. От бабушки пахло пирогами и чем-то домашним.

- Проходите в дом, - скомандовала она. – Нечего на пороге топтаться.

Папа достал из багажника пакеты с едой и потащил на кухню. Шуршик помогал ему, как взрослый. Последним он внес горшок с кактусом.

- А цветок-то зачем приволокли? – удивилась бабушка. - У нас своих полно.

- Бабушка, - обиделся Шуршик, - это же мой! Я за ним ухаживаю.

Кактус Шуршику подарили, потому что он просил котенка.

- Давай ты сначала на цветке потренируешься, - предложила мама. – А то котенка кормить и поить надо, лоток убирать, прививки вовремя делать.

- Я смогу, - заверил Шуршик.

- Вот и посмотрим. Даем тебе испытательный срок на полгода. Справишься – заведем котенка.

На следующий день папа и Шуршик отправились в магазин. На полках стояло много цветов: фиалки и герань, бегонии и глоксинии. Там же росли и яркие экзотические красавицы. Но Шуршик подвел папу к кактусам: ему приглянулся экземпляр, похожий на зеленую шишку с длинными тонкими иглами, спрятанными среди белого пуха. На горшке непонятными буквами было написано: Espostoa lanata.

- Вот этот, - прошептал он – Шуршик стеснялся, когда оказывался в незнакомом месте.

- Слушай, может, другой возьмем? А то это какой-то колючий, - папа потрогал пух и укололся.

- Так он же мальчик! – возразил Шуршик. – А мальчики должны уметь постоять за себя.

Папе пришлось согласиться с доводами. Дома Шуршик поставил кактус на подоконник и забыл про него.

Прошло два дня.

- Ты своего питомца поливать собираешься? – поинтересовалась мама.

Шуршик смутился:

- А надо?

- Не знаю, - пожала плечами мама. – Это же твой кактус, вот и уточняй. Но, насколько я помню, все живые существа пьют воду.

Они открыли интернет, и мама вбила в поисковик: уход за кактусами. Затем Шуршик по слогам прочел основные советы. Как он понял, поливать следовало два раза в неделю, умеренно.

- Ты покажешь, как это? – попросил он.

Мама взяла на подоконнике бутылку с отстоявшейся водой и увлажнила землю в горшке.

- Вот так. Теперь каждый понедельник и пятницу поливай свой цветок. Если хочешь, можем отметить на календаре, пока не привыкнешь.

С тех пор Шуршик никогда не забывал про своего подопечного. Со временем даже начал разговаривать с ним, как с другом. Делился тем, что случилось за день в садике, и рассказывал на ночь сказки.

Вот и сейчас он стоял посреди кухни на даче и решал, куда поставить горшок.

- Отнеси в свою комнату, - подсказала бабушка.

Шуршик поднялся по деревянной лестнице в мансарду и поставил кактус на окно.

«Тебе здесь понравится», - пообещал он.

С мансарды открывался чудесный вид на дачный поселок. Шуршик обожал любоваться далеким лесом и пестрыми участками соседей. С мансарды можно было вылезти на крышу веранды, правда, бабушка не разрешала. Рядом росла яблоня, ее ветви стучали по террасе при сильном ветре.

Снизу послышалось:

- Шурик, мой руки и иди обедать.

На самом деле Шуршика звали Сашей, иногда Шуриком. Прозвище он получил за то, что любил конфеты.

- Опять фантиками шуршишь? – притворно хмурилась мама. – Все конфеты вытаскал.

Шуршик вздыхал, но от сладостей отказаться не мог. Чтобы мама не ворчала, прятал обертки за тумбочкой. Но однажды родители отодвинули мебель и обнаружили клад из блестящих бумажек. Красные, желтые и серебряные сокровища кучкой лежали на полу.

- Да… - протянул папа. – Похоже, у нас не сын, а сорока-воровка какая-то!

Шуршику стало так стыдно, что он упал на диван, накрыл голову подушкой и полдня ни с кем не разговаривал. С тех пор конфеты ел редко, но прозвище закрепилось.

Шурик спустился обратно и сел за стол. Бабушка приготовила борщ.

- Спасибо, я не голоден, - Шуршик не любил вареную капусту.

- Пирогов не получишь, пока суп не съешь, - категорично заявила бабушка.

Шуршик начал медленно хлебать бульон, в сторону отодвигая гущу.

- Да что ж это за ребенок! – запричитала бабушка. – Готовишь, готовишь, а он по нормальному съесть не может. Пока донышко не покажется, из-за стола не выйдешь. На папу бы посмотрел! Тот всегда все подчистую сметал.

Пришлось доедать. После бабушка пододвинула тарелку с пирогами и чашку молока. Шуршик жевал и думал: почему капуста в борще – такая противная и невкусная, а в пирожке – самое то. Он закончил обедать и встал.

- А посуду кто за собой уберет? – заворчала бабушка. – Вот ведь Шуршень какой выискался.

Шуршик не любил, когда бабушка так звала его. Это было обидное прозвище, напоминающее трутня – ленивую пчелу, которую за безделье выгоняли из улья. Так и слышалось: «Вот ведь трутень какой!» Шуршик наморщил лоб и отнес тарелку. Налил на губку жидкость для мытья, начистил и сполоснул тарелку под рукомойником. Затем тщательно вытер полотенцем и поставил на полку.

Папа сидел на лавочке под яблоней. Та была такая старая, что казалось, что кора на ней изрезана морщинками. Боковые ветви росли невысоко от земли. Шуршик любил залезть на дерево и сидеть в развилке.

- Ну что? – спросил папа. – Самолет запускать будем?

Шуршик сбегал и принес коробку. В ней лежал радиоуправляемый самолет. Этот подарок Шуршик получил на день рождения.

- Как назовем боевую машину? – поинтересовался папа.

Шуршик примолк: хотелось придумать какое-нибудь громкое имя, но ничего в голову не лезло.

- Не знаю, - пожал он плечами.

- Давай вместе размышлять, - папа достал из коробки игрушку и внимательно оглядел.

- Цвет у него зеленый, - продолжил он. – Что у нас такого цвета?

Шуршик опустил голову и нехотя ответил:

- Трава, листья на деревьях, лягушки…

- Ну да, - согласился папа, - не назовешь же самолет Весенней травой или Веселой лягушкой.

Шуршик только вздохнул, он был такого же мнения.

- А что насчет Бесстрашного гоблина? Гоблины болотного оттенка, насколько я помню, - предложил папа.

Шуршик махнул рукой: гоблины страшные, а его самолет прекрасен. Заостренный нос, преходящий в двухместную кабину, вытянутые по бокам крылья, топорщащийся хвост. Папа бы еще орком обозвать придумал. И в это время в траве раздался стрекот. Лицо Шуршика прояснилось:

- Его зовут Кузнечик!

Папа заулыбался в ответ:

- Конечно же, как я сразу не догадался.

Шуршик сходил в дом за несмываемым маркером. Затем большими неровными буквами вывел на борту имя: КУЗНЕЧИК.

Глава вторая. Неудавшийся друг

 

Шуршик с папой запустили самолет. Тот пробежал по дорожке, дернул носом и оторвался от земли.

- Осторожнее, впереди груша, - забеспокоился папа.

Шуршик потянул рычаг вправо, и Кузнечик обогнул дерево.

- Хорошо летает, - довольным голосом отметил Шуршик.

- Далеко не отпускай, - предупредил папа, - а то связь с пультом потеряет и упадет.

Шуршик дернул щекой: он не маленький, сам знает. Вскоре батарейка загорелась красным.

- Аккумулятор садится, - сказал папа, - надо на зарядку поставить.

Они отнесли Кузнечика, и папа засобирался в город.

- Оставляю за старшего, - наказал он. – Приглядывай за самолетом и кактусом своим. Надо, кстати, и ему имя придумать. Бабушке помогай.

Шуршик согласно кивнул головой. После проводил папу до машины и долго-долго махал вслед рукой.

Вечером бабушка решила отправиться в гости.

- Пошли к тете Клаве, - сказала она. – У нее с июня внук гостит. Уже во второй класс перешел. Будет, с кем поиграть.

Шуршик оживился: все ж таки на даче скучно одному, а тут компания намечается. Он расчесал волосы, как велела бабушка, и они отправились на соседний участок. Дача тети Клавы была словно по линейке расчерчена дорожками. Травинка к травинке, ни одного одуванчика не виднелось на газоне.

«Наверное, тут и не побегаешь вволю, - размышлял Шуршик. – Слишком все правильное».

Они позвонили и стали ждать. Вскоре показалась соседка: высокая женщина с резкими чертами лица. Чопорно кивнула Шуршику и пригласила в дом.

«Димочка, - позвала она, - к нам гости пришли».

Появился ее внук с планшетом в руках. Шуршику он напомнил рыхлую сдобную булку. Дима без особого интереса взглянул на пришедших.

- Вот друг тебе, - бабушка подтолкнула Шуршика. – Сходите на улицу да поиграйте.

Мальчишки вышли. Шуршик молчал, не решаясь заговорить. Дима по-прежнему не выпускал планшет.

- Тебя как зовут? - растягивая слова, спросил он.

- Саша, - представился Шуршик.

- Дима, - ответил тот и протянул руку. – У тебя компьютер есть?

- Нету, - загрустил Шуршик.

Он испугался, что теперь Дима не захочет с ним дружить.

- Зато у меня меч есть, - похвастался он.

- Клево, - заинтересовался тот. – Тащи.

Шуршик сбегал и принес оружие. Меч вырезал папа прошлым летом из доски, затем тщательно отшлифовал. Мама нарисовала красками руны и написала на клинке девиз: Никогда не сдавайся! Дима отложил планшет, после подчеркнуто равнодушно взял меч, повертел и несколько раз взмахнул в воздухе. Потом схватился за рукоять и острие и постарался согнуть.

- Не сломай, - трухнул Шуршик.

Дима вернул меч.

- Ерунда какая. У меня лазерный меч, он светится и гудит. И им сражаться можно, не то что твоим.

Шуршик в отчаянии выпалил:

- Зато у меня еще самолет есть, он летает.

Он снова понесся к себе на участок, надеясь, что батарея зарядилась. Та горела желтым – минут на десять должно было хватить.

- Вот, - он показал Кузнечика Диме.

- Прикольная вещь, - согласился тот. – Дашь поиграть?

Шуршику не хотелось отдавать самолет, но выхода не было – Дима мог потерять к нему интерес, и тогда Шуршику не с кем будет играть. Он нехотя протянул самолет. Дима взял пульт и запустил двигатель. Кузнечик вздрогнул и поднялся в воздух.

- Аккумулятор садится, - предупредил Шуршик.

Дима отмахнулся и начал выжимать из Кузнечика все возможное. Тот резко поднимался вверх, затем в крутом пике падал вниз. Шуршик переживал, но боялся спорить: Дима старше его на два года. Наверняка знает, что делает. И тут батарея разрядилась, и Кузнечик рухнул на кусты смородины. У Шуршика замерло сердце. Он подбежал и схватил самолет. На первый взгляд все было в порядке, но потом Шуршик увидел, что по правому крылу протянулась тонкая трещина.

- Сломался, - севшим голосом сообщил он.

Дима закатил глаза:

- Родители могли бы тебе и получше самолет купить.

- Он и так хороший! - закричал Шуршик. – А ты… А ты…

Он не мог подобрать нужного слова.

- Ты как убийца! Я же тебе говорил, что зарядка кончается.

Шуршик опустился на корточки и заплакал.

- Рева-корова, - ответил Дима и ушел в дом.

Через открытую дверь Шуршик слышал, как он говорит: «Да ну, скучно с такой малявкой играть».

Всю дорогу обратно Шуршик молчал, изредка всхлипывая. Он нес Кузнечика, как раненную птицу, на вытянутых руках. Рядом сердилась бабушка. Она громко пыхтела, будто закипающий чайник.

- Вот что это за мальчишка непутевый? – ругалась она на Диму. – Взял и сломал чужую вещь. И ты хорош! Зачем вообще дал самолет?

Шуршику стало совсем горько. Он тихонько завыл.

- Не плачь! – приказала бабушка. - Приедет папа и починит игрушку. А не получится, новый самолет тебе куплю.

Она переживала больше самого Шуршика. Когда добрались домой, бабушка достала зеленку и бинт.

- Сейчас обработаем рану и сделаем перевязку, - объяснила она. – А на выходных папа привезет клей и починит.

Шуршик аккуратно макнул ватную палочку в зеленку, провел по трещине и подул, чтобы не щипало. Потом бабушка обмотала крыло бинтом и завязала на бантик.

- Убери пока в коробку, - посоветовала она, - и пошли чай пить.

После ужина позвонила родителям и сообщила о происшествии. Поздно вечером Шуршик делился обидами с кактусом.

«Эх, вот если бы ты был мальчишкой, ты бы меня не обижал, - мечтал он. – Играли бы вместе, защищали друг друга. Кузнечика бы запускали».

Он так сильно расстроился, что лег в постель и сразу заснул.

Глава третья. Тукс

 

Шуршик решил придумать кактусу имя.

«Как бы тебя назвать? – размышлял он. – Колючий? Не то. Ежик? Тоже не подходит».

Он провел рукой по длинному, словно волосы, пуху.

«Такой миленький, а на самом деле себя в обиду не дашь. Как же тебя все же зовут?»

Шуршик погулял во дворе, сорвал с грядки несколько спелых клубничин и вновь стал думать.

«Кактусик не звучит, слишком нежное и длинное. Тусик – так же не то, хотя и покороче».

Он сорвал смородину, и тут его осенило. Он поднялся в мансарду и сообщил: «С сегодняшнего дня тебя зовут Тукс. Это очень хорошее имя, короткое и запоминающееся. И сразу понятно, что мужское».

Шуршику показалось, что кактус качнулся, точно одобрив.

В субботу навестили родители. Мама долго держала Шуршика на коленях, словно не видела целую вечность. Папа достал Кузнечика и осмотрел больного.

- Смотрю, первую медицинскую помощь вы оказали, - пошутил он. – Теперь пришло время для наложения гипса.

Он взял тюбик и выдавил клей на трещину. Затем зубочисткой распределил по поверхности и оставил сохнуть.

- А он будет летать? – дрогнувшим голосом спросил Шуршик.

- Должен, - кивнул папа, - царапина неглубокая, а клей надежный.

После порылся в кармане и достал крохотный осколок булыжника.

- Это дядя Гена тебе передал – кусок метеорита.

Дядя Гена, папин друг, работал геологом и вечно находил необычные камни. Шуршик осторожно взял обломок.

- А что такое метеорит?  

- Ну это, - замялся папа, - частица планеты.

- Нашей? – уточнил Шуршик.

- Нет, из далекого космоса.

Шуршик обрадовался:

- В космосе же невесомость! Давай приклеим его к Кузнечику. Может, он станет лучше летать?

Папа согласился:

- Хорошо, только прихватим слегка. Вдруг, наоборот получится? Тогда открепим.

Папа капнул клей на осколок и разместил тот на брюхе Кузнечика.

- Вечером проведем пробные испытания, - решил он.

Затем всей семьей отправились на озеро. Оно располагалось в пятнадцати минутах ходьбы. Большое, с песчаным входом и пологими берегами. Шуршик разбежался и бомбочкой прыгнул в воду, так что брызги полетели во все стороны. Потом устроил заплыв наперегонки с мамой и папой. Победил, как всегда, папа.

- Мог бы и поддаться, - намекнула мама.

- Так неправильно! – возмутился Шуршик. – Мы же по-настоящему боролись.

После возвращения папа запустил Кузнечика. Шуршик волновался, но полет прошел безупречно. Самолет мгновенно реагировал на все команды пульта.

- Я же говорил, что метеорит поможет, - глаза Шуршика сияли от восторга.

Перед сном разместил Кузнечика на подоконнике рядом с Туксом и долго любовался ими.

Ночью Шуршик проснулся будто от толчка. Он открыл глаза: комната была залита лунным светом. От самолета и кактуса исходило изумрудное мерцание. Шуршик протер глаза, чтобы убедиться, что не спит. Внезапно цветок вспыхнул, и на его месте очутился мальчишка. Маленького роста, с бледно-зеленой кожей и светлыми волосами. Те стояли дыбом, словно незнакомец чего-то испугался.

- Ты кто? – шепотом спросил Шуршик.

- Тукс, - ответил мальчишка, - ты же сам так меня назвал.

Шуршик сел.

- Так ты мой кактус?!

- Конечно, - ответил тот. – Разве не видишь?

Шуршик удивился:

- А как так вышло?

Тукс спрыгнул с подоконника на подушку.

- Это все кусочек моей планеты.

- Твоей планеты? – не понял Шуршик.

Тукс уточнил:

- Да. Это далекая родина всех растений. Планета Зеленая. Я почувствовал ее действие, когда ты поставил Кузнечика рядом со мной. И стал мальчишкой, как ты и хотел.

Шуршик присмотрелся:

- Ты уже не совсем мальчик, хотя и не взрослый. Как парень, только небольшого роста.

Тукс сел рядом и сказал:

- Мне же тринадцать лет. Мы, кактусы, растем медленно.

Шуршик заверил:

- Нет, наоборот, так лучше. Всегда хотел, чтобы у меня был старший друг.

Тукс попросил:

- Можно я слетаю на Кузнечике и посмотрю, что вокруг? Давно мечтал увидеть мир за стеклом своими глазами.

Шуршик замешкался: он вспомнил, как совсем недавно Дима чуть не сломал самолет. Тукс заметил его колебания:

- Если не хочешь, то не надо.

И отвернулся. Шуршику стало неловко.

- Ты что, конечно же можно. Только поаккуратнее там, - попросил он.

Тукс торжественно поднял правую руку и поклялся:

- Верну Кузнечик в целости и сохранности, обещаю.

Он открыл кабину пилотов и залез в самолет. Мотор взревел, и Кузнечик вылетел в открытое окно.

Шуршик долго ждал их возвращения, вглядываясь в звездное небо. Незаметно для себя он задремал. Утром же Кузнечик стоял на месте, а Тукс превратился в кактус.

Шуршик мучился все утро: приснилось ли все это, или вправду цветок стал мальчиком? Он подошел к рукомойнику, намочил волосы и приподнял их. Бабушка сразу переполошилась:

- Ой, что творишь! Раньше только «хулюганы» себе на голове петушки делали.

- Я не хулиган, - отрезал Шуршик.

- Вот погоди. Сначала волосы на голове топорщишь, а потом начнешь баловством заниматься, - пригрозила бабушка.

Но Шуршик отмахнулся: вечно она панику наводит. Он зашел к родителям и спросил:

- Мам, а можно мне обычную рубашку и рукава на ней закатать?

- Зачем? – удивилась мама.

- Так, - Шуршик был краток, - надо.

Мама согласилась:

- Найду.

- А еще мне нужны рваные джинсы, - Шуршик решил во всем походить на Тукса.

Тут пришла очередь поражаться папе:

- А сын растет, модой начал интересоваться.

Мама достала старые брюки, которые едва достигали щиколоток, и сделала ножницами несколько прорех.

За завтраком бабушка недовольно поджимала губы: внук сидел за столом с встопорщенными волосами и в рваных джинсах. Но Шуршик лишь макал блины в сгущенку и довольно улыбался. Все утро он провертелся около зеркала: отражение ему нравилось. Вроде все то же самое: карие глаза, темно-русые волосы, чуть вздернутый нос. Но он казался себе более взрослым, более умным.

«И не скажешь, что всего шесть лет. Целых семь дать можно», - подытожил Шуршик увиденное.

Все утро запускал с папой Кузнечика, а после мама читала истории о пиратах. На прощание она пообещала привезти гель, чтобы волосы было легче укладывать.

Глава четвертая. Изменитель роста

Вечером Шуршик изо всех сил старался не уснуть. Но так и не дождался, когда длинный летний вечер обернется темнотой. Лишь посреди ночи вскочил и уставился на подоконник. Ни Кузнечика, ни Тукса не было.

«Улетели без меня», - огорчился Шуршик.

Он сел возле окна и принялся ждать. Вскоре небо стало светлеть, и вдали послышался стрекот мотора. Сделав мертвую петлю, Тукс приземлил самолет. Он выскочил из кабины и поприветствовал Шуршика.

- Классный у тебя самолет! Слушается руля с полуслова.

Шуршик надулся:

- По-моему, он уже не очень мой.

Тукс смутился:

- Извини, не хотел тебя будить. Но я решил, что ты не будешь против, если я снова возьму Кузнечика.

Он примостился рядом и принялся оживленно рассказывать:

- Знаешь, это так удивительно. Когда смотришь из окна, все выглядит немного другим, не таким, как на самом деле. Далекие деревья кажутся маленькими, а когда подлетаешь, то понятно, что они того же размера, что и растущие рядом с домом.

Шуршик хихикнул: Тукс удивлялся всему, будто только вчера родился. Тот стушевался:

- Ясно, что ты к этому привык. Но я сначала вообще, кроме цветочного магазина, ничего не знал. А твоя квартира находится на восьмом этаже, оттуда все видится крохотным. Лишь на даче можно рассмотреть внимательнее.

Он мечтательно поглядел в окно.

- А еще, оказывается, там живут другие цветы. Никогда бы не подумал, что они могут расти не в горшках.

Шуршик вздохнул: ему хотелось самому помчаться на Кузнечике. Жаль, что он не поместится в кабине пилотов.

- Ты чего страдаешь? – спросил Тукс.

Шуршик погладил крыло самолета.

- Ты не знаешь, а я бы не мог стать одного с тобой роста? Тогда бы мы вместе летали.

Тукс пригладил волосы и задумался:

- Надо уточнить. Я бы взял тебя штурманом – ты, похоже, смелый парень.

Шуршик расправил плечи: еще никто не оценивал его так высоко. Родители и бабушка считали ребенком, о котором надо заботиться. А Тукс говорил о нем, как о взрослом.

- Ты узнай, пожалуйста, - попросил он.

Под утро следующего дня его разбудил Тукс. Он был возбужден:

- Слушай, оказывается есть одно средство, изменитель роста называется. Только его добыть трудно.

Но Шуршика слова о сложностях не смутили:

- Говори быстрее, пока снова кактусом не стал.

Тукс прошелся взад-вперед и начал перечислять, загибая поочередно пальцы:

- Во-первых, надо выследить светлячка. А они летают очень быстро. Поэтому их лучше подкараулить в лунную ночь. У него следует взять светящее вещество. Во-вторых, нужно поймать королеву лягушек. У нее под языком находится жемчужина. Этот камень нам и нужен. А в третьих…

Тукс замолчал и многозначительно поднял палец вверх:

- Понадобится пыльца с крыльев майского жука. Только сейчас июль, и все жуки зарылись в землю.

- И что же делать? – голос Шуршика завибрировал, словно струна от напряжения.

- Ха, - самодовольно ответил Тукс, - мне подсказали, что можно связаться с кротом. Он лучше всех под землей ориентируется.

Шуршик захлопал в ладоши:

- Здорово! И когда ты этим займешься?

Тукс укоризненно покачал головой:

- Не я, а мы. Мне одному не справиться. Так что сегодня вечером не засыпай. И достань банку, куда будем класть все эти штуки, а еще сачок, чтобы ловить светлячка и лягушку.

Он громко зевнул, залез на горшок и обернулся кактусом.

Весь день Шуршик готовился к походу. Спрятал банку из-под пюре, приготовил сачок. Затем спохватился и в папиных инструментах отыскал фонарик. Все было готово. После принялся ждать. Звезды никак не хотели зажигаться, казалось, что день будет длиться вечно. Шуршик изо всех сил таращил глаза, но те закрывались, словно в них попала соринка. Он подпер голову кулаками, чтобы не падала, но все же задремал. Проснулся Шуршик от громкого шепота.

- Вставай же, - Тукс тряс его за ухо.

Шуршик вскочил, ему стало стыдно:

- Извини, я очень старался, но не получилось.

Тукс махнул рукой:

- Ладно. Спускайся вниз и жди меня.

Шуршик тихо сошел по лестнице. Дверь в бабушкину комнату была приоткрыта. Он замер: вдруг, бабушка не спит и увидит его? Что он ей скажет? В это мгновение раздался такой раскатистый храп, что Шуршик вздрогнул. Потом понял, что бабушку сейчас и медными трубами не разбудишть. Взял ключи, выскользнул на крыльцо и принялся ждать.

Вскоре показались бортовые огни Кузнечика, и темноту пронзил мощный свет передних фар самолета. Тукс завис над головой и скомандовал:

- Иди к пруду. Будем королеву лягушек искать.

Шуршик включил фонарик и поплелся вперед, Тукс умчался вдаль. Шуршик отпер калитку и вышел на дорогу. Идти было страшно. На ночь уличное освещение на дачах отключали – экономили электричество. Поэтому мнилось, что в мраке скрываются ужасные чудовища и опасные звери. И они вот-вот выскочат из темноты и набросятся на него. Шуршику хотелось плакать: и зачем ему понадобился этот изменитель роста? Жил же он раньше без него и теперь бы обошелся. Но показаться слабаком перед Туксом Шуршик не мог – тот не стал бы дружить с трусом. Поэтому он двигался по улочке в сторону леса, именно там располагался пожарный пруд, заросший ряской. Послышался звук мотора – вернулся Тукс.

- Дорога свободна! – крикнул он.

Шуршик приободрился:

- Только далеко не улетай. А то очень темно.

После идти стало легче. Тукс нарезал круги на Кузнечике, и Шуршик не чувствовал себя одиноким.

Глава пятая. Жемчужина и пыльца

В пруду мерцали звезды. Словно они упали туда и остались лежать на дне. Шуршик на всякий случай поднял голову и убедился: звезды по-прежнему на небе, а в воде видны лишь отражения. Самолет приземлился рядом. Тукс вылез из кабины и сообщил:

- Будем ловить лягушек на живца.

- Это как? – полюбопытствовал Шуршик.

Тукс сорвал травинку и кинул, как копье.

- Стану летать над прудом, а они за мной охотиться. Так что не зевай, хватай самую крупную.

Он завел Кузнечика и понесся к глади пруда. Несколько раз самолет пролетел так низко, что едва не задел брюхом воду. Тут же тишину разрезало нестройное кваканье. Лягушки начали выпрыгивать, стараясь липким языком поймать самолет, будто стрекозу. Тукс вел Кузнечика к берегу на бреющем полете. За ним скакали лягушки. Несколько раз сердце Шуршика замирало, когда те подбирались совсем близко. Но он лишь крепче сжимал сачок. Тукс промчался мимо.

- Не зевай! – донеслось до Шуршика.

Он заводил фонариком по траве, стараясь отыскать королеву. Одна из лягушек тяжело плюхнулась недалеко от него. Шуршик осветил ее и понял: это именно королева. Темно-зеленого, почти черного цвета, гораздо больше других, она грузно прыгала по берегу.

Шуршик взмахнул сачком и накрыл лягушку.

- Поймал! – сообщил он.

Тукс подлетел и скомандовал:

- Доставай жемчуг. Я помочь не смогу – тут лягушек целое море. Так и сожрут.

От волнения Шуршик вспотел. Он брезгливо посмотрел на добычу: скользкая и некрасивая. Шуршик схватил ее за спинку и попытался раскрыть пасть. Лягушка забила лапками.

- Не могу, - пожаловался он, - она вырывается.

- Я тоже не могу, - послышалось в ответ, - она меня съест.

 Шуршик зажмурился и наощупь продолжил попытки. Ничего не выходило. Тогда он взмолился:

- Отдайте, пожалуйста, камень. Он мне очень нужен. А я вас отпущу.

Лягушка возмущенно квакнула, но выплюнула жемчужину. Шуршик приподнял сачок и подобрал ее. Королева быстро упрыгала в пруд.

- Получилось! – сообщил он.

Затем они с Туксом вернулись назад.

- Светлячков будем ловить в ближайшую лунную ночь, - предупредил Тукс, - а с кротом сам договаривайся.

Над землей показался первый луч, и Тукс обернулся цветком.

Утром бабушка еле подняла Шуршика.

- Зову его, зову, а он спит, - выговаривала она. – Каша давно остыла, разогревай теперь.

Шуршик водил ложкой по гречке и размышлял: интересно, всем бабушкам выдают набор для ворчания или каким-то особенным? Его бабушку хлебом не корми, дай повыступать. И ведь все это она делает, потому что любит. Заботу проявляет. Страшно представить, если бы не любила. Наверное, скрипела бы, как несмазанная дверь, целыми днями. Он доел завтрак, помыл посуду и поднялся к себе. Достал банку с жемчужиной и посмотрел на свет. Та розовела на дне, размером с горошину. Шуршик достал и потрогал: гладкая и теплая, точно вобравшая в себя летнее солнце. Он положил жемчужину обратно и спустился на кухню.

- Бабуль, - спросил он, - а где можно крота найти?

Бабушка вытянулась в охотничью стойку.

- Кротов только не хватало! И так со всякой гадостью борешься: то колорадский жук картошку объедает, то клещ на смородине заведется. Еще этой напасти не было.

Но Шуршик не отступал:

- А где есть?

Бабушка неохотно ответила:

- Может, на заброшенном участке. Том, что от нас через два дома. Там поищи. Только осторожнее, в кротовину не провались. И не вздумай, куда еще податься. Туда и обратно.

Шуршик усмехнулся: знала бы она, что он ночью к пруду ходил и почти не боялся. Он выскользнул за калитку и отправился к старому участку. Тот зарос молодыми березками и высокой травой. Шуршик аккуратно ставил ноги, стараясь не запнуться об упавшие ветви. Раздвигал траву, отыскивая след крота, но ничего не нашел. И вдруг вспомнил, что рядом с въездом на дачи видел кучки земли, похожие на муравейник. Он тогда спросил папу, и тот объяснил, что их нарыл крот. Шуршик забыл про обещание бабушке и побежал к въездным воротам. Возле сторожки никого не было, и он вышел за территорию. Прошагал по бетонке и, наконец, нашел то место. Поднял палку и поворошил кротовину. Обитатель норы не показывался. Тогда Шуршик кинул камушек, снова не помогло. Пришлось лечь на землю и позвать:

- Уважаемый крот, - Шуршика учили быть вежливым, - помогите мне, пожалуйста.

В соседней кротовине что-то зашевелилось, и на поверхность вылез крот. Размером с ладошку, с вытянутым в хоботок носом, с черной бархатной шубкой и передними лапами, похожими на лопату с острыми когтями. Шуршик погладил его и попросил:

- Мне очень нужна пыльца с крыльев майского жука, а они зарылись в землю. Если хотите, я вам взамен дождевых червяков накопаю. Их у бабушки – тысячи.

Крот выслушал и забрался обратно в нору. Шуршик остался ждать, за этим занятием его и застала бабушка.

Шуршика наказали. Во-первых, запретили смотреть телевизор и есть сладости, а во-вторых, выходить из дома. Бабушка даже позвонила родителям и нажаловалась. Уши пылали, словно их крутили весь день – давно Шуршику не было так совестно. Бабушка заявила, что у нее едва разрыв сердца не произошел. Шуршик представил, как она лежит на операционном столе, и врач длинной иглой зашивает многострадальное сердце. Всю дорогу Шуршик сдерживался, но не выдержал и заплакал. От страха за бабушку и стыда за себя. Ведь он обманул, да и крот подвел: не принес пыльцу. Шуршик с тоской поглядел в окно: что он скажет Туксу? На улице шел дождь, небо заволокло серыми надутыми тучами. Они уныло стучали по стеклу и, не дождавшись ответа, падали на землю. Кактус сидел в горшке и не думал превращаться в Тукса.

Утром дождь все продолжался. Шуршик совершенно без настроения позавтракал и поднялся к себе. Бабушка с ним разговаривать не хотела. Он достал книгу и принялся читать. У мамы выходило лучше, но она была в городе, поэтому Шуршик сам медленно водил пальцем по буквам. Вниз сходил только за тем, чтобы перекусить. На следующий день погода наладилось. У бабушки, как она сказала, отлегло от сердца, поэтому Шуршику позволили выйти во двор. Он сел под яблоню и стал запускать Кузнечика. Тот совершал головокружительные пируэты, реагируя на сигналы пульта. И тут трава около него зашевелилась, и показался крот. Он вытолкнул из кротовины листик, запечатанный точно конверт. Шуршик аккуратно посадил Кузнечика, развернул и увидел блестящую пыль.

- Спасибо, - горячо поблагодарил он. – Только прячьтесь скорее – бабушка будет ругаться, если увидит вас.

Крот нырнул в нору.

Пользуясь случаем, Шуршик спросил у бабушки:

- А когда наступит лунный день?

- Какой день? – удивилась та.

- Лунный.

Бабушка поджала губы:

- Полнолуние, что ли?

Шуршик не удержался от нового вопроса:

- А что это?

- День, когда Луна становится круглой, - пояснила бабушка.

Надела очки, сняла со стены отрывной календарь и принялась изучать.

- В понедельник. Только все равно ведь не проснешься.

Этой ночью кактус снова стал Туксом.

- Интересно, а почему ты в прошлый раз не превратился? – полюбопытствовал Шуршик.

Тукс пожал плечам:

- Наверное потому, что небо тучами заволокло. Свет звезды до Земли не доходил.

- Не знал.

- Я тоже, - Тукс посмотрел в окно.

Было заметно, что ему не терпится отправиться туда. Шуршик на мгновение ощутил себя лишним.

- Я достал пыльцу с крыльев жука, - сообщил он. – А полнолуние в понедельник будет.

- Хорошо, - рассеянно ответил Тукс. – Отправимся на светлячковое поле. А пока делать нечего, ты меня не жди, спать ложись. А я отправлюсь в одно место.

Он оседлал Кузнечика и вылетел на улицу.

Глава шестая. Светлячковое поле

 

Время тянулось, точно бесконечная жевательная резинка. Шуршик несколько раз за день бегал на кухню и изучал календарь: скоро ли наступит лунный день? Ему мнилось, что время замерло и топчется на одном месте. В выходные приехали родители, это немного отвлекло. Они снова ходили купаться, затем Шуршик с папой сражались на мечах и запускали Кузнечика. Вечером папа запекал шашлыки, а мама делала Шуршику прическу с помощью геля. А Тукс летал куда-то каждый вечер, но ни о чем не рассказывал. Шуршик обижался: разве друзья не должны делиться секретами? Но делал вид, что это его не касается.

Наконец, настал понедельник. Шуршик с утра уточнил у бабушки: не ошиблась ли она? На что та по привычке сразу заворчала, и Шуршик успокоился. Раз бухтит, значит, все в порядке. Вечером приготовил банку, сачок с фонариком и принялся ждать сумерки. Когда зажглась первая звезда, появился Тукс. Он довольно кивнул, увидев, что Шуршик не спит.

- Спускайся, - велел он.

- А далеко идти? – поинтересовался Шуршик.

- Далеко, - согласился Тукс.

Он запустил самолет и вылетел в окно. Шуршик вздохнул и на цыпочках вышел из дома.

Тукс нарезал виражи:

- Следуй за мной!

Шуршик включил фонарик и отправился за ним. Тукс повел его не по дорожкам, а напрямую, через неогороженные участки. Шуршик шел и думал: хорошо, что ночь и его никто не видит, а то приняли бы еще за воришку. Неудобно бы получилось. Они добрались до забора, окружавшего территорию дач.

- Иди сюда, - позвал Тукс, - тут дыра, лезь в нее.

Шуршик пробрался сквозь отверстие и попал в густые кусты. С трудом выбрался из них и осмотрелся: они находились в лесу. Шуршику стало не по себе: здесь запросто могут водиться волки. Он остановился и крикнул:

- Тукс, все нормально?!

Шуршик постарался, чтобы его голос звучал обыденно.

В ответ донеслось:

- Да, все спокойно.

«Конечно, - размышлял Шуршик, - Туксу легко говорить, что спокойно. Он на самолете, раз, и улетит. А мне далеко не убежать».

Самое трудное было перелезать через поваленные деревья. Сандалии и носки отсырели от непросохшей после дождей травы. Света фонаря едва хватало, и несколько раз Шуршик падал, споткнувшись о корни. Хорошо еще, что луна светила вовсю, а то застрял бы. Казалось, лес никогда не кончится. Наконец, он вышел на поляну и замер от восхищения: она вся была озарена огнями. Светилась каждая травинка, каждый цветок. Сучья ближайших деревьев пылали праздничной иллюминацией: от желто-зеленого цвета до красного. Казалось, что Шуршик попал в сказочное королевство. Дух захватывало от волшебной красоты.

- Не зевай! – напомнил Тукс.

Шуршик взмахнул сачком и поймал несколько светлячков. Остальные поднялись в воздух и исчезли. Шуршик расстроился: он совсем не хотел их пугать. Он опустился на колени и сказал:

- Дайте, пожалуйста, немного светящего вещества – мне нужно для изменителя роста.

Сунул банку под сачок, и вскоре та наполнилась разноцветным мерцанием.

- Готово, - сказал Шуршик и поблагодарил светлячков.

После они с Туксом отправились назад.

Шуршик находился недалеко от дома и думал, что приключение подошло к концу, как раздался грозный рык. Шуршик почувствовал, как сердце подскочило и забилось, как мячик в пинг-понге. Он замер, не в силах сделать шаг. Недалеко от него стоял огромный пес: белый с крупными черными пятнами на спине, с обрезанными ушами и хвостом. Шерсть на загривке поднялась дыбом, а клыки угрожающе скалились. Шуршик не боялся собак, но этого алабая остерегались все жители дач. Хозяева выгуливали его всегда в наморднике и на коротком поводке. А тут он, видимо, сорвался с цепи и собирался теперь напасть на Шуршика. Тот отступил, но алабай зарычал еще громче.

Внезапно на пса обрушились горошины. Тукс высунулся из кабины и прицельно стрелял ими из трубочки, стараясь попасть в самое чувствительное место – нос. Пес подскочил, желая схватить врага, но Кузнечик уже набрал высоту. Вскоре Тукс вернулся и стал дразнить пса. Самолет то пролетал перед псом, то кружил сверху, отчего тот совсем разъярился и понесся за Кузнечиком. Шуршик не стал терять время и побежал домой, спотыкаясь о грядки и царапаясь о крыжовник. Он едва смог открыть калитку: руки дрожали, и ключ никак не попадал в скважину. Шуршик ждал, что вот-вот на него набросится пес, вспомнивший о беззащитном мальчишке. Но Туксу удалось увести пса далеко. Лишь поднявшись в мансарду, Шуршик перевел дух. А после послышался перестук двигателя, и в окно влетел Кузнечик.

- Ну и зверь! – взбудоражено рассказывал Тукс. – Один раз чуть не схватил нас. Пасть пронеслась в нескольких миллиметрах от Кузнечика. Только зубы клацнули.

Он потряс головой, будто не веря в случившееся. Затем взглянул на Шуршика:

- А ты молодец! Даже не завопил.

- Я не мог, - сознался тот, - у меня от страха голос пропал.

- Все равно молодец, - ответил Тукс. - Другой бы поседел, а ты в полном порядке.

Он еще походил по подоконнику, вытряхивая переполнявшие его эмоции, потом добавил:

- Ну, что, будем изменитель роста делать?

Шуршик достал банку со светящим веществом, конверт с пыльцой и жемчужину.

- Кидай все в банку, - скомандовал Тукс. – И повторяй за мной:

Под Луной и под водой,

В небесах и за горой

Буду тем, кем захочу,

И на крыльях улечу!

Шуршик повторил заклинание три раза.

- Пусть стоит день и ночь, настаивается, - велел Тукс. – Завтра опробуем.

Утром бабушка, не дозвавшись, поднялась в спальню внука и ахнула. Пред ней предстало ужасное зрелище: грязные носки и сандалии валялись на полу, футболка, порванная в нескольких местах, комом лежала под кроватью, а сам Шуршик крепко спал. Его ноги были измазаны, а руки исцарапаны, точно по нему всю ночь носилась кошка.

- Что же это такое? – перепугалась бабушка и заплакала: - Что творит! Что творит! Говорила я, что все эти причуды с волосами до добра не доведут. Совсем от рук отбился – бродяжничать начал.

Шуршик проснулся и смотрел на нее, не понимая причину переполоха. Затем увидел свои ноги и втянул под одеяло, пряча улику.

- Все родителям передам! – пригрозила бабушка и приказала: - Марш в душ мыться, после поговорим.

Шуршик терся мочалкой и думал: что же сказать бабушке? Неясно, как она воспримет известие о Туксе. Еще не поверит и надумает выбросить кактус. Поэтому сказал не всю правду. Мол, ночью услышал какие-то звуки на улице и решил посмотреть. А там был алабай, который чуть не напал на него. И он, Шуршик, так быстро удирал, что несколько раз упал и перепачкался. Бабушка схватилась за сердце:

- Что ж ты меня не разбудил!

Шуршик подошел и обнял ее. Ему было очень неприятно, что приходится врать. Бабушка посидела немного, а потом собралась и пошла разбираться к владельцам пса.

Глава седьмая. Ромашка и роза

Вернулась бабушка быстро.

- Все им высказала! Это ж надо: завели такое страшилище вместо собаки, так еще та сбежала куда-то.

- В смысле? – не понял Шуршик. – Разве пес не на участке?

- Нет, - нахмурилась бабушка, - шляется где-то. Хозяин с утра ищет. А как теперь по улице ходить – ума не приложу? Он же на любого напасть может.

Шуршик приуныл: такой здоровенный пес любой забор перепрыгнет. Он опасливо покосился в окно, снаружи все было тихо. Но на всякий случай из дома выходить не стал. Читал весь день истории о кладоискателях и смотрел мультфильмы. Вечером с трудом дождался Тукса: не терпелось скорее попробовать зелье. То походило на газировку из радуги. Тукс внимательно оглядел снадобье и вынес вердикт:

- Созрело.

Шуршик уже хотел проглотить изменитель, как засомневался:

- Я насовсем останусь маленьким?

Тукс удивился:

- Нет, конечно, только ночью, пока действует свет Зеленой планеты, а рядом с тобой находится ее осколок. Потом снова станешь своего роста.

Шуршик успокоился и взял банку, но его остановил Тукс:

- Сядь лучше на подоконник, а то с пола будет трудно подниматься.

Шуршик примостился рядом и одним махом выпил изменитель. Словно миллионы пузырьков защекотали его изнутри. Комната окрасилась в яркие тона, предметы увеличивались прямо на глазах.

- Ой, - он покачнулся, но удержался на ногах.

- Залезай в кабину, - предложил Тукс и скомандовал: - От винта!

Они вылетели в звездную мглу. Тукс, как заправский ас, показывал приемы: и бочку, и горку, и крутое пике, и даже мертвую петлю. Иногда Шуршик зажмуривал глаза, чтобы сердце через них не выскочило.

- Нравится? – спрашивал Тукс, а Шуршик мог только трясти головой: мол, давай еще.

Они пролетали над оврагом, когда раздался скулеж. Шуршик вздрогнул:

- Кто это?

- Вчерашний пес, - похвастался Тукс, - загнал его сюда. А стены глиняные и сырые, он выбраться не может - соскальзывает. Пусть подумает над своим поведением.

Шуршик стало жалко пса:

- Слушай, а можно потом его отпустить?

 Тукс пожал плечами:

- Мне все равно. Если хочешь, то сам и занимайся.

Они отправились в конец дачного поселка и опустились около клумбы. Посреди нее располагался уютный домик. Терракотового цвета, с соломенной крышей, резными наличниками и деревянным крыльцом. Тукс постучал:

- Можно к вам? – спросил он.

И они вошли. В центре стоял большой стол, покрытый сиреневой скатертью. На нем находился толстый дымящийся самовар, чашки с блюдцами, пироги и варенье. Все окна были заставлены вазами с цветами. Из соседнего помещения показалась молодая девушка. Такая красивая, что Шуршику захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. С белой, точно снег, кожей, черными длинными волосами, большими изумрудными глазами и алыми губами. Словно сошла со страниц книги сказок. Она холодно кивнула им, даже не поинтересовавшись, кого привел Тукс. Что-то было в ней неправильное, такое, что Шуршик обхватил уши руками. И сразу вспомнил, как после Нового года в его группе появилась Виолетта.

Шуршик и другие ребята играли в Лего. Дверь распахнулась, и воспитательница ввела новую девочку.

- Знакомьтесь - это Виолетта, - представила она.

Шуршик глядел на новую девочку и не понимал, что с ним происходит. Казалось, что все замерло и отошло куда-то вдаль. Остались только Шуршик и новенькая. Девочка была очень тоненькая и нежная. С огромными, на пол-лица серыми глазами, золотистыми кудрями Виолетта походила на ангелочка, нарисованного на рождественской открытке. Шуршик весь вечер собирал дома сокровища, а следующим днем высыпал все свое богатство к ногам новенькой. Роботы-трансформеры, радиоуправляемый танк, карточки с человеком-пауком и любимая книжка лежали перед ней. Та равнодушно посмотрела и спросила:

- Тебе чего?

Шуршик сглотнул:

- Будешь со мной дружить?

Виолетта вытаращила свои глаза-блюдца и возмутилась:

- Вот еще! Ты же лопоухий!

Дома Шуршик ходил, закрыв ладонями уши. Затем достал шарф и обернул их.

- Ты, что, заболел? – испугалась мама.

- Нет, - замотал он головой. – А у нас скотч есть?

Мама уставилась на него:

- Есть, только сначала объясни, что происходит.

Шуршик замялся, но все же ответил:

- Хочу уши к голове приклеить, чтобы не торчали в стороны.

Мама больше ни о чем не спрашивала, но скотч достала. Лишь на третий день Шуршик поделился произошедшим. Мама отодрала скотч и позвала папу, а после усадила Шуршика с папой перед зеркалом.

- По-твоему папа некрасивый?

Шуршик отрицательно замотал головой, тогда мама продолжила:

- Можешь убедиться: у тебя папины уши. И если я его полюбила, то и ты поверь, что найдется девочка, для которой твои уши станут самыми лучшими на свете.

Больше к Виолетте он не подходил.

… Тукс откашлялся и произнес:

- Роза, познакомься, это Шуршик – мой друг.

- Очень приятно, - ответила та.

И не предложила сесть за стол. Тукс начал рассказывать про вчерашнее приключение. Он выставлял себя героем, размахивал руками, чуть ли колесом не ходил, пытаясь обратить на себя внимание. Шуршик так переживал за него, что не сразу заметил, что в комнате оказалась еще одна девушка. Невысокого росточка, пухленькая, с растрепанными волосами цвета спелой ржи и яркими голубыми глазами. Она улыбнулась Шуршику и предложила чай. Тот не стал отказываться. Незнакомка налила чай и Туксу.

- Спасибо, Маша, - небрежно поблагодарил он, а она порозовела от радости.

«Вот слепой, - мысленно возмутился Шуршик. – Что он перед этой Розой клоуном себя ведет? Лучше бы ему Маша нравилась. Она милая».

Маша пододвинула ему тарелку с пирогами и стала расспрашивать о Туксе. Шуршик с удовольствием отвечал, стараясь приукрасить друга.

- Вам у нас нравится? – полюбопытствовала она.

- Очень, - признался он, – словно в цветущем саду.

- Так мы и есть цветы, - рассмеялась Маша. – Я – ромашка, а Роза – розовый куст.

- Понятно, - стушевался Шуршик, - а я мальчик, обычный.

Маша улыбнулась:

- Не похож ты на обычного. Ты гораздо больше, чем кажешься.

Глава восьмая. Спасение чудовища

Они просидели в гостях долго. Маша хлопотала, а Роза слушала со скучающим видом.

«Можно подумать, - сердился Шуршик, - она королева, а мы ее подданные. Воображала! И глаза у нее холодные и колючие».

Вскоре Шуршик и Тукс засобирались домой, Маша вышла провожать их. Она долго глядела вслед удаляющемуся самолету, а Шуршик махал ей. Дома Тукс небрежно поинтересовался:

- Ну как тебе?

Шуршик честно признался:

- Ромашка очень хорошая.

Тукс прищурился:

- А Роза что? Договаривай.

Шуршик поджал губы точь-в-точь как бабушка и ответил:

- А Роза – нет. Она недобрая.

Тукс возразил:

- Она красивая.

- Этого мало, - не согласился Шуршик.

- Чтоб ты понимал! – обиделся Тукс.

Он отвернулся, словно что-то высматривал в углу мансарды.

- Странно, что ты не понимаешь! – выпалил Шуршик. – И Маше ты нравишься, а Розе – нет. Она нас даже за стол не позвала.

Тукс перевел разговор:

- Давай спать ложиться, светает.

И превратился в кактус.

Утром Шуршик встал рано. Спустился в кухню и залез в холодильник. Достал творог и сметану, наложил себе в пиалу и посыпал сахаром. Вошла бабушка.

- Ты что это ни свет, ни заря проснулся? – удивилась она.

Шуршик пожал плечами, мол, сам не знаю. Затем все же решился сказать:

- Бабушка, я, наверное, знаю, куда алабай пропал.

Бабушка села рядом и уставилась:

- Выкладывай!

Шуршик смутился, но ответил:

- Я тут подумал. За дачи он убежать не мог, ведь вокруг забор. Так?

- Так, - согласилась бабушка.

Шуршик осмелел:

- Значит, он где-то здесь. Если бы по участкам бегал, его бы заметили.  Так?

- Так, - подтвердила бабушка.

Шуршик многозначительно поднял указательный палец:

- Стало быть, он в таком месте, где никто не ходит. А это у нас где?

- В овраге, - догадалась бабушка. – Там никто участки брать не захотел.

- Овраг длинный и глубокий, - кивнул Шуршик. – Если пес туда свалился, то вылезти не может.

Бабушка неотрывно смотрела на него, так что Шуршик стушевался.

- Даже не ожидала, - произнесла она, - что ты у меня такой отзывчивый. Другой бы и в ус не дул, а ты переживаешь за собаку, которая на тебя едва не напала.

- Так ведь жалко же, - оправдался Шуршик.

Бабушка поднялась:

- Ладно, что с тобой делать. Сходим поищем, только чай сперва выпью.

Они позавтракали и отправились на поиски. Шуршик взял с собой кусок вареной колбасы и бутылку с водой.

«Вдруг, есть хочет?», - пояснил он.

Бабушка только закатила глаза, но ничего не ответила.

Овраг располагался на востоке дачного поселка, вдоль забора. Длиной в пять участков, широкий и глубокий. Еще на подходе Шуршик с бабушкой услышали скулеж.

- Я же говорил, - загордился собой Шуршик.

- Прямо не ребенок, а детектив какой-то, - поразилась бабушка.

Подобрались ближе. На дне лога лежал алабай, он походил на обиженного ребенка. Накрыл голову лапами и плакал.

- Эй, - позвал Шуршик, - мы пришли.

Пес поднял голову и зарычал. Но не грозно, а как бы на всякий случай. Шуршик не испугался.

- Ты подумал над своим поведением? – спросил он. – Больше не будешь пугать людей?

Алабай опустил морду, словно ему стало стыдно.

- Пойдем хозяевам скажем, - предложила бабушка.

- Не надо, я сам отведу, - решил Шуршик.

Бабушка схватилась за сердце:

- Что удумал!

Но Шуршик притащил широкую доску и край ее опустил в овраг. Пес осторожно выбрался наверх. Шуршик протянул колбасу, и алабай слизнул ее, не разжевывая. Затем бабушка с опаской попоила пса водой из бутылки, и они двинулись к владельцам. Шуршик держал алабая за ошейник и чувствовал себя героем: он смог управиться с такой большой и злой собакой.

Хозяева долго благодарили Шуршика и бабушку и даже подарили коробку конфет. Шуршик съел несколько, а две утащил в свою комнату. Ночью Шуршик угощал вкусностями Тукса и рассказывала о произошедшем.

- Ну, ты молоток! – признал Тукс. – Но я в тебе и не сомневался.

Шуршик во второй раз за день ощутил, что его переполняет радость. Тукс добавил:

- Теперь тебя можно посвятить в одну тайну.

Шуршик замер: ему доверяют!

- Я готов, - сообщил он.

Тукс огляделся, не подслушивает ли кто. И, наклонившись, произнес:

- У нас в лесу объявился вражеский лазутчик!

 

Глава девятая. Шпион злого волшебника

Они подлетали к лесу. Шуршик сидел в кабине и внимательно наблюдал.

- Я тебе заранее ничего объяснять не стану, - предупредил Тукс. – Вдруг, мне померещилось? Лучше будет, если ты сам все увидишь.

Они притаились на ветке старого дуба и ждали, Шуршик смотрел в оба глаза. Неожиданно тишину нарушило хриплое карканье.

- Разве птицы ночью не спят? – поразился он.

- В том-то и дело, что спят, кроме сов и филинов, - ответил Тукс.

На соседнем дереве появилась ворона, ее силуэт хорошо освещался луной. Она начала кружиться сначала в одну, затем в другую сторону, иногда останавливаясь и громко каркая. Потом резко взмыла в воздух. Тукс приглушил огни Кузнечика, и они отправились следом.

Ворона петляла от одного дерева к другому. Шуршику слышалось, что она бормочет: «Орешник раз, береза два, ель три, сосна четыре».

- Разве птицы разговаривать умеют? – удивился он.

- Заколдованные умеют, - вздохнул Тукс.

- Ты чего? – испугался Шуршик. – Не вздыхай так!

Но Тукс ничего не ответил. Он осторожно вел самолет, чтобы ворона их не заметила. Та закончила с лесом и направилась к дачам. Вскоре раздалось: «Роза раз, ромашка два». Тукс вздрогнул.

- Все ясно, - сказал он.

- А мне не очень, - возразил Шуршик.

- Дома объясню, - ответил Тукс и развернул Кузнечика.

В мансарде сели на подоконник, и Тукс поделился опасениями.

«Есть такой волшебник, злой и опасный. Его имя – Суховей. Там, где его владения, нет никакой жизни. Он сушит воздух, забирает влагу из почвы. Несколько недель дует сильный обжигающий ветер, не давая возможности дышать. Сначала гибнут растения, затем животные».

Шуршик призадумался:

- Но у нас же не пустыня! Как этот волшебник может очутиться здесь?

- Не знаю пока, - взгрустнул Тукс, - но обязательно разведаю!

Он помолчал и добавил:

- А ворона – шпион Суховея. Она специально вынюхивает, сколько деревьев и цветов уничтожить надо. И нет ли поблизости противника, который отпор дать может.

Днем Шуршик сидел на кухне и слушал радио. Бабушка пекла блины на полдник, а он мечтал, что скоро увидится с родителями. Все ж таки за неделю успеваешь здорово соскучиться. Часы пробили четыре раза, и по радио стали передавать новости. Шуршик слушал вполуха, но вдруг насторожился.

«В соседней области впервые за последние шестьдесят лет зафиксирован суховей — явление, которое характерно в основном для пустынь и полупустынь», - сообщил диктор.

«Вот оно, начинается, - испугался Шуршик. – Надо предупредить Тукса».

Весь вечер он провел точно на иголках, выбегая на улицу каждые пять минут и проверяя: не случилось ли? Но все было спокойно: дул мягкий освежающий ветер, солнце клонилось к горизонту. Ночью он все же передал услышанное.

- Понятно, - Тукс помрачнел, - Суховей готовит вторжение.

- И что будем делать?

- Надо обезвредить шпиона! – решил Тукс. – Ты со мной?

Конечно, Шуршик был готов следовать за другом.

- Учти, дело это опасное, - предварил тот. – Надо будет запастись ядрами и стрелами.

Они вылетели на Кузнечике. Сначала нарвали горох с грядки, затем навестили Розу с Машей.

- Мне нужны твои колючки, - обратился Тукс к Розе.

Та подняла брови:

- Зачем это?

Тукс уточнил:

- Надвигается опасность. Мы с Шуршиком выследили вражеского лазутчика, шпиона Суховея. Надо его обезвредить, чтобы он не доложил волшебнику.

Розу идея не впечатлила:

- Как же я буду без колючек? Ты же знаешь, я такая красивая, что все так и норовят сорвать или съесть. Я должна защитить себя! И у тебя есть свои.

- Мои слишком длинные, - пояснил Тукс, - ими стрелять неудобно.

Вмешалась Маша:

- Роза, но я же обхожусь без шипов. И другие цветы тоже.

Роза поморщилась:

- Да кому нужны такие уродины!

У Маши лицо стало таким беззащитным, что Шуршик испугался: сейчас заплачет. Он бросился на защиту:

- Никакая она не уродина! И вообще, ромашки – мои самые любимые цветы!

Та благодарно улыбнулась и ответила Розе:

- Знаешь, если шипов поубавится, тебе же легче станет. Может, не будешь колоть всех своими словами.

Роза состроила гримасу, но колючками поделилась. Тукс и Шуршик пустились выслеживать ворону.

Шуршик переживал:

- Слушай, мы ведь можем убить ворону стрелами.

- Конечно, - изумился Тукс, - а как иначе?

Шуршик нахмурился:

- Мне это не нравится!

Тукс спохватился:

- Я же не объяснил! Это не настоящая птица, а морок – мираж далеких пустынь. Нам нужно его развеять, тогда лазутчик не сможет служить волшебнику.

 - Тогда ладно, - Шуршику полегчало.

Они сделали еще круг над лесом. И тут Шуршик заметил знакомую тень на ветке ясеня.

- Вот она! – крикнул он.

Они бросились в погоню. Ворона проявляла чудеса воздушной гимнастики. Кузнечик не отставал: падал вниз, проносясь над самой землей, вертикально взмывал вверх, изо всех сил работая мотором. Тукс высунулся из кабины и изготовился стрелять.

- Подавай снаряды, - велел он.

Сперва в ход пошли тяжелые горошины. Они тяжело ударили в спину лазутчику, но тот не исчезал.

- Готовь стрелы, - вновь скомандовал Тукс.

Шуршик достал шипы. Тукс вставил первый в трубочку и резко подул. Колючка попала в крыло, оттуда потянулся черный дым.

- Подбили, - обрадовался Шуршик.

- Не отвлекайся, - осек Тукс, - давай другую.

Но ворона резко развернулась и пошла на таран. Тукс вывернул руль самолета, и тот поднырнул под брюхо противника. Ворона схватила Кузнечика лапами и стала бить клювом, стараясь выковырять Шуршика и Тукса из кабины.

- Не спи! – приказал Тукс. – Оружие к бою!

Колючки легли в бок, крылья и брюхо вороны. Она выпустила самолет, потемнела и рассеялась, как пыль.

- Вот теперь все, - подытожил Тукс.

Они вернулись в домик Розы и Маши. Последняя обрадовалась, обняла и расцеловала обоих.

- Если бы не я, то непонятно, чем бы все кончилось, - высокомерно заметила Роза.

Шуршик изумился: бывают же такие самоуверенные зазнайки! Но Тукс нисколько не возмутился.

- Спасибо, Роза, - поблагодарил он и добавил: - И тебе, Маша, тоже спасибо, за то что верила и ждала нас.

Та покраснела от смущения. А Тукс с Шуршиком попрощались с ними и полетели домой.

Глава десятая. Экспедиция одноглазого пирата

В субботу рано утром приехали родители. Они привезли с собой палатку, надувную лодку и рыболовную снасть.

- Собирайтесь! – велел папа Шуршику и бабушке. – Поедем с ночевкой на речку. Будем рыбу ловить и уху варить.

Та сразу же забухтела:

- Ишь, чего удумал. Куда я с дачи поеду? Старая уже стала для походов.

Но папа и слушать не захотел. Так что бабушке пришлось переодеваться и вместе со всеми отправляться в путешествие. Шуршик сбегал за запасной одеждой и резиновыми сапогами. Поднялся к себе и оставил записку для Тукса, чтобы тот не беспокоился. Затем вернулся и уселся на заднее сиденье автомобиля, настроившись на приключение. Ведь на речке надо быть готовым ко всему! Папа завел двигатель, и они помчались.

Они так быстро ехали, что ветер свистел в ушах – Шуршик опустил стекло и высунул голову наружу. Бабушка начала причитать, что уши надует, но Шуршик лишь рукой махнул. Сейчас лето, а не зима, как бабушка, наверное, думает.

- Так, - сказал папа, - мы отправились в экспедицию. Будем ловить большую рыбу, искать русалок и затопленные клады. Как назовем наше мероприятие?

Все стали предлагать свои варианты. После долгих споров и шумных обсуждений остановились на «Экспедиции одноглазого пирата». Мама достала черную тряпку и повязала на глаз Шуршика. На голову водрузили бандану. Шуршик принял важный вид и даже надул щеки для важности.

Они домчались до моста, затем папа свернул на грунтовую дорогу. Пришлось немного потрястись – дорога была вся в ухабах, а бабушка перепугалась:

- Застрянем здесь, придется трактор искать.

Но папа не обращал внимания, и вскоре они уже подъезжали к берегу. Поставили палатку, накачали насосом лодку. Папа спустил ее на воду и позвал Шуршика:

- Ну, что, пойдешь за рыбой?

Тот натянул сапоги и прыгнул в лодку. Они отплыли на середину речки. Папа насадил на крючок мотыля и закинул удочку. Вторую дал Шуршику. Тот неотрывно смотрел на поплавок и ждал поклевки. Но все было тихо.

- Скоро уже? – спросил Шуршик.

- А ты как хотел? - удивился папа. – Подождать надо. Давай, в другое место переберемся. Они отплыли подальше. Папа проверил наживку и вновь забросил удочку.

В этот раз поплавок повело.

- Не трогай, - предупредил папа, - это мелочь мотыля пробует.

Шуршик собрался, и ожидание его не обмануло: поплавок дернулся и резко ушел вниз.

- Подсекай! – подсказал папа.

Шуршик дернул удилище и вытащил окушка. Папа успел схватить леску, прежде чем рыба сорвалась с крючка. Окунь прыгал по дну лодки, а Шуршик радовался: он рыбак не хуже папы. За два часа они наловили с десяток окушков и красноперок.

- Теперь можно и на берег возвращаться, - подытожил папа.

Мама с бабушкой уже поджидали: налили чай из термоса и нарезали бутерброды. Затем папа развел огонь, установил котелок на треноге и принялся чистить рыбу. За картошку отвечала мама. Вскоре вода закипела, и папа принялся варить уху. Кинул в воду луковицу, лавровый лист и черный перец с солью, высыпал картошку, последней положил рыбу. Через полчаса суп был готов. Папа снял котелок с огня и поставил на плоский камень, все сели вокруг. Мама раздала деревянные ложки и хлеб. Шуршик ел уху прямо из котелка, и казалось, что ничего вкуснее в жизни не пробовал.

После обеда папа и Шуршик отправились мыть посуду.

- Пусть девочки отдохнут, - предложил папа, и Шуршик с ним согласился: бабушка старенькая, а мама в последнее время сильно устает. Спит на ходу, как говорит папа.

Они натерли котелок и ложки песком, затем ополоснули водой.

- Теперь можно и поплавать, - сказал папа, - только недолго. Течение в речке сильное, вода нагреться не успевает.

Они разделись до плавок и зашли в воду. Папа немного постоял и нырнул. Шуршик поежился – в озере купаться нравилось больше. Но пересилил себя и нырнул. Ух, как там было холодно! Но Шуршик все же последовал за папой. Уже через минуту разогрелся и вскоре не хотел выходить. Потом на берегу мама и бабушка растирали его полотенцем в две пары рук и ворчали, словно мама заразилась от бабушки.

- Делать вам нечего, в речке купаться! А если заболеете?

Но Шуршик и папа только смеялись в ответ. Девчонки, что с них взять?

Вечером устроили пиратскую вечеринку. Папа и Шуршик нарядились пиратами, а мама и бабушка русалками. Бабушка долго отнекивалась, но ее уговорили: надели парик с длинными волосами, повязали платок вместо юбки. Пираты нацепили на себя тельняшки, папе на голову досталась треуголка, а Шуршику вновь натянули бандану. Русалки отправились прятать клад, а пираты изучать карту. Карта была старинная: пожелтевшая от времени и с оборванными краями. На схеме пунктирными линиями изображался путь, а крестиками – основные ориентиры.

- Тут какое-то дерево, - указал Шуршик.

- Похоже на тополь, - прищурился папа и добавил: - Пошли на поиски сокровищ?

- Ура!!! – закричал Шуршик.

Папа развернул карту и прочитал:

- Триста шагов на север.

Он достал компас и вычислил курс. Затем они с Шуршиком долго отсчитывали шаги, сверяясь с направлением. Русалки же пели песни и танцевали, пытаясь сбить пиратов. Но те не отвлекались.

- Вот тополь! – наконец увидел Шуршик.

На дереве мелом была нарисована кривая пиратская сабля.

- Он самый, - подтвердил папа и уткнулся в схему: - Пятьдесят шагов на восток. И тут еще какой-то странный знак.

Шуршик заглянул в карту.

- На череп похоже, - прошептал он.

- Будем осторожны, - подмигнул папа.

Вновь достали компас и отмерили пятьдесят шагов. Пробрались через густые заросли ивняка и уткнулись в холмик из камней, на который был водружен черный флаг с веселым Роджером. Русалки застонали от разочарования. Папа и Шуршик быстро разрыли землю под камнями и достали жестяной сундучок. Шуршик раскрыл и обрадовался: он был полон конфетами, шоколадками, печеньем и вафлями. Настоящее сокровище для шестилетнего мальчишки! Затем папа натаскал хворост и развел большой огонь. Русалки танцевали вокруг костра, а пираты пели страшную песню: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Йо-хо-хо, и бутылка рома!» Потом все пили чай с сладостями и слушали пиратские истории, рассказываемые папой. Про летучий Голландец, про морское чудовище – кракена, про огни святого Эльма, которые зажигаются ночами на мачтах. Спать легли поздно. Шуршик долго ворочался в спальном мешке и не заметил, как уснул.

Стояла ночь, когда его подняли родители.

- Пойдем рассвет на речке встречать.

Шуршик, широко зевая, выбрался из палатки. От воды поднимался туман, вдали светлело небо. Они дождались, когда горизонт окрасится охрой. И вот солнце показалось из-за края земли и повисло над берегом.

- Красиво, - восторженно выдохнул Шуршик.

Раздался щебет птиц, те приветствовали восход дружным пением. Папа опустился на корточки и сказал:

- Шурик, мы с мамой хотим сообщить тебе очень важную новость.

Шуршик смотрел на них, широко распахнув глаза.

- Скоро ты станешь старшим братом. В конце зимы у мамы родится девочка.

Глава одиннадцатая. Соперники

Всю дорогу на дачу Шуршик засыпал родителей вопросами: а когда родится сестричка? А как ее назовут? А на кого она будет похожа? Он все никак не мог впустить это известие в себя: оно было такое огромное, что не влезало.

- Слушай, а как девочка в тебя помещается? – высказал он опасения маме.

- Так она же еще небольшая, с ладошку всего, - рассмеялась мама.

- Все равно, - нахмурил брови Шуршик, - ты теперь много не бегай и не прыгай. Береги себя!

- Хорошо, - заверила мама.

Всю дорогу он сидел около нее и гладил живот. Казалось, что Шуршик повзрослел на глазах – все же звание старшего брата обязывает.

Ночью он ждал Тукса, ему очень хотелось поделиться новостью и восторгом от поездки. Но тот должного интереса не выказал.

- Слушай – обиделся Шуршик, - у меня сестра родится. Ты, что, не понимаешь?

Тукс выдавил улыбку:

- Извини, что-то я сегодня невнимательный. И когда это случится?

Шуршик повторил:

- В конце зимы. Прямо как подарок к весне. Так здорово! Не хуже котенка.

- Какого котенка? – не понял Тукс.

Шуршик закатил глаза: вот как с ним разговаривать, ничего не помнит!

- Я же котенка просил, а мне кактус купили, чтобы я ответственности учился.

- А точно, я забыл, - Туксу стало неловко. – Котенок тоже неплохо, наверное.

Шуршик подскочил:

- Конечно, неплохо. Но я рад, что у меня есть такой друг, как ты. Здорово получилось. Правда?

- Правда, - совсем невесело ответил Тукс.

Шуршик насторожился:

- Что-то случилось?

Но Тукс лишь мотнул головой и промолчал.

- Может, к Маше слетаем? - попросил Шуршик. – Я бы ей рассказал.

Тукс прошелся по подоконнику, точно в нерешительности. Затем надумал:

- Лети один.

- Нет, - отказался Шуршик, - только с тобой.

- Ладно, - неохотно согласился тот, - заводи мотор.

Шуршик прихватил с собой «сокровища» из пиратского клада, и Кузнечик вылетел в окно. Передние фары освещали путь, выхватывая силуэты деревьев из темноты. Самолет лавировал между домами, огибая препятствия, вырастающие на пути. Вскоре они были на цветочной клумбе. Шуршик постучал в дверь. Та распахнулась, и на пороге показалась Роза. Она обрадовалась:

- Это ты?! Как я…

И осеклась, увидев Тукса и Шуршика. Словно ждала совсем не их.

Следом появилась Маша, она пригласила друзей войти в дом. Поставила самовар и заварила чай. Шуршик высыпал конфеты на стол. Маша разлила заварку по чашкам и разложила варенье в розетки. Роза уселась около окна и стала кого-то высматривать. На каждый шорох вскакивала и неслась к двери. Тукс мрачнел. Наконец, дверь отворилась, и вошел молодой парень. Роза сразу поднялась и подбежала к нему.

- Проходи, пожалуйста, - предложила она парню.

Шуршик не верил собственным ушам: Роза может быть вежливой! Он покосился на Тукса: тот потемнел, словно грозовая туча.

- Это Георг, - представила Роза парня, - георгин.

Шуршик тоже назвался. Георг снисходительно кивнул.

«Еще одна выскочка, - кипятился Шуршик, - они с Розой – два сапога пара».

Роза хлопотала вокруг Георга, не обращая внимания на других гостей. А Шуршик недоумевал, что она в нем нашла? Лохматый, с длинными волосами, некоторые пряди окрашены в яркие цвета: малиновый и фиолетовый. Вид заносчивый, будто аристократ какой. Тукс намного симпатичнее этого воображалы. Но Роза так не считала и всем видом показывала, кто здесь незваный гость.

Георг пил чай, манерно отставив мизинец. Он вытирал платком уголки рта и презрительно косился в сторону Тукса и Шуршика.

«Жаль, что здесь такое неподходящее общество», - бормотал он вполголоса.

Наконец, Тукс не выдержал.

- Эй, ты, пижон. Выйдем и поговорим!

Роза испуганно ахнула:

- Что ты себе позволяешь! Всегда подозревала кактусы в неотесанности, но закрывала глаза ради некоторых.

Она гневно посмотрела на Машу, точно обвиняя ее в невоспитанности Тукса. Георг встал из-за стола.

- Я бы поговорил с вами, но неожиданно вспомнил, что у меня важные дела! Мне некогда.

И торопливо покинул комнату. Тукс подошел вплотную к Розе:

- Разве ты не видишь, что он напыщенный дурак? Трусливый и ничтожный. Эх, Роза…

Он развернулся и вышел, Шуршик тоже потянулся к выходу. Но его опередила Маша. Она выбежала на крыльцо.

- Тукс, пожалуйста, прилетай хотя бы иногда. Я буду ждать.

Тот ничего не сказал. Они с Шуршиком залезли в кабину и покинули цветочный дом.

Дома Шуршик выговаривал:

- Мог бы и ответить Маше. Она же не виновата, что Роза такая.

Тукс сидел на письменном столе, обхватив ноги руками. Он долго молчал, перед тем как произнести:

- А я не виноват, что люблю Розу. И обещать что-то Маше – было бы нечестно по отношению к ней.

Шуршик осекся: Тукс был прав. Он пристроился рядом. Все ж таки как сложно у взрослых. Хотя ему с Виолеттой тоже было трудно. Хорошо, что мама помогла.

- Знаешь, ты лучше этого Георга, - уверил Шуршик, - это сразу видно. Он вообще, как девчонка: волосы красит.

Ему померещилось, что Тукс приободрился.

- И еще он слабак, - продолжил Шуршик, - побоялся с тобой драться. Как он станет Розу защищать, если кто нападет? Сбежит сразу.

Тукс рассмеялся:

- Спасибо, рассмешил! Но ты прав, нам всем грозит опасность. Но сегодня я об этом не хочу говорить. Оставим до завтра.

Глава двенадцатая. Опасность сгущается

 

Шуршик проснулся в десять утра. Зевнул от души, потянулся и сел в кровати. Вставать не хотелось. Он взял книгу сказок и начал рассматривать иллюстрации. Минут через пять позвала бабушка:

- Шурик, завтракать!

Он заправил постель и выглянул окно: на яблони около дома сидело с десяток ворон. Все они неотрывно смотрели на него. Шуршик быстро захлопнул окошко и отскочил в глубь комнаты. В ушах от страха громко стучало, будто там поселились невидимые барабанщики.

«Наверное, про это вчера говорил Тукс, - сообразил он. – Новые шпиона Суховея».

Он спустился вниз, умылся и вошел в кухню. Когда бабушка отвлеклась, закрыл форточку. Но та заметила:

- В доме и так духота. Открой обратно.

- Не открою, - заупрямился Шуршик, - на улице вороны.

Бабушка удивилась:

- Ну и что? А где им еще быть?

- Да ты сама посмотри, - Шуршик был в отчаянии.

Ведь лазутчики могут пробраться в дом и уничтожить самолет и кактус.

Бабушка вышла на улицу и вернулась.

- Что-то и впрямь разлетались, - признала она.

Шуршик осторожно высунулся из-за занавески: теперь вороны сидели на всех деревьях. Неожиданно они все одновременно поднялись и улетели.

- Странно как-то, - насторожилась бабушка. – Может, к непогоде?

Шуршик кивнул: конечно, к ненастью. Ведь от суховея добра ждать не приходится. Он решил проверить, что делали лазутчики, но ничего не обнаружил. Сел на лавочку и стал запускать Кузнечика. И тут рядом с ним опустилась бабочка: огромная, пепельного цвета. Шуршик подул, и она обратилась в пыль. Тогда он приземлил самолет и поставил около себя. Налетел ветер, он скрипел на тысячи голосов и шуршал миллионами крыльев. Прямо перед Шуршиком зависла серая саранча. Насекомое походило на кузнечика, но усики и задние ноги у саранчи были короче. Шуршик махнул рукой, и она рассыпалась. Он бегом вернулся к себе. Наклонился к кактусу и зашептал: «Очень много ворон. Мне кажется, они следят за нами. А еще пыльные бабочки и серая саранча. Я пойду за оружием».

Шуршик нарвал целый карман гороха, оборвал терн и собрал колючки с крыжовника. Руки, правда, пострадали от острых шипов, но в целом терпимо. Он разломал авторучку и сделал трубочку для себя. Затем уложил плоды терна вдоль борта, часть укрепил на внешней подвеске.

«Тоже сражаться буду! Я не малыш», - решил Шуршик.

К ночи все было готово. Луна взошла, и кактус превратился в Тукса.

- Тоже заметил? – спросил тот.

- Трудно не заметить, - вздохнул Шуршик, - облепили деревья, как снег. Но я приготовил и стрелы, и пули, и бомбочки.

Тукс потер лоб.

- Нет, - заявил он, - с ними сражаться не будем. Нам надо победить Суховея, тогда и морок развеется. Проследим за лазутчиками, чтобы обнаружить логово волшебника. Но оружие на всякий случай возьмем.

Они залезли в кабину и отправились на разведку.

Шуршик и Тукс караулили в лесу. В тени дуба скрывались шорохи и странные звуки. От этого Шуршику сделалось не по себе.

«Может, здесь змеи живут, - размышлял он. – Подползут и проглотят».

Но Тукс не замечал его опасений, он вслушивался в тишину. Внезапно раздалось карканье, затем еще одно. Ворон становилось все больше, они сбились в огромную стаю. Вскоре они поднялись и полетели на юг. Туда же потянулись бабочки и саранча. Шуршик и Тукс последовали за ними.

Летели долго. Шуршик заволновался, что они не успеют вернуться до восхода солнца. Но вдруг вороны опустились на огромное поле и стали чего-то ждать. Скоро к ним присоединился ястреб. Он проговорил:

- Все наши в сборе?

Вороны прокаркали:

- Все, кроме двух разведчиков: бабочки и саранчи. Их уничтожил тот мальчишка, что живет в доме с голубой крышей.

Ястреб вскричал:

- Месть! Послезавтра мы отплатим обидчикам! Суховей приказал встретиться ночью возле водонапорной башни. Будем действовать скрытно, чтобы противники не могли подготовиться. Захватим зеленые поля и луга, развеем в прах!

У Шуршика мурашки по коже побежали. Он прошептал:

- Я знаю, где эта башня находится. Она посреди дач стоит, от нее по трубам вода на участки поступает.

- Наверное, хотят ее разрушить, - ответил Тукс. – Надо возвращаться, чтобы подготовиться к сражению.

Они завели Кузнечика и отправились назад, но ястреб заметил их:

- Нас подслушивали! – заклекотал он. – В погоню!

Армия Суховея бросилась за Кузнечиком. Тукс выжимал скорость, а Шуршик отстреливался от преследователей. Удалось подбить несколько ворон и бабочек. Но саранча плотно облепила самолет и начала тянуть вниз.

- Теряю управление, - встревожился Тукс. – Придумай, что-нибудь!

Шуршик вылез из кабины и трубочкой заколотил по саранче, та исчезала с небольшим хлопком.

- Немного осталось, - обрадовался Тукс, - дотянем.

Но в то мгновение, когда вдали показалась крыша дачи, на них напал ястреб. Он схватил когтями самолет и принялся трепать его. Тукс с усилием кидал в него, как мячи, плоды терна, но толку было мало. От днища оторвался кусочек метеорита и зеленой искрой полетел вниз. Шуршик в отчаянии зашарил рукой по кабине и нащупал последнюю стрелу. Подтянулся и вонзил ее прямо в лапу врага. Ястреб вскрикнул и выпустил Кузнечика. Тот закувыркался и рухнул на землю. Лишь в последний миг Туксу удалось выровнять самолет, и тут взошло солнце.

Шуршик очнулся на земле недалеко от оврага. Он потрогал траву и укололся: рядом валялся кактус, вырванный из земли с корнями. Брюхом кверху лежал Кузнечик. Шуршик вскочил и снял с себя футболку. Положил туда Тукса и Кузнечика и помчался к знакомой крыше дачи.

«Хорошо, что папа такую заметную крышу сделал, не заблудишься, - думал он. – Теперь главное - успеть».

Перелез через забор-рабицу, ведь ключей от калитки он не брал. Вскарабкался на яблоню и по ветке пополз в мансарду. В конце ветка истончалась. Шуршик швырнул сверток на крышу террасы, а потом сам примерился и прыгнул. Ему показалось, что он промахнулся, и в глазах потемнело от ужаса. Ноги заскользили по железу, Шуршик взмахнул руками, но удержался. Затем схватил футболку и через открытое окно попал к себе. Разрыл землю в горшке и посадил кактус на место, спустился в кухню и принес воды. Обильно полил цветок, а после осмотрел Кузнечика. С тем все было в порядке, но осколок Зеленой планеты исчез. Значит, кактус больше никогда не превратится в Тукса.

Глава тринадцатая. Битва с Суховеем

 

Утром Шуршик побежал к оврагу, даже постель заправлять не стал. Он ползал по траве, стараясь отыскать кусок метеорита, но напрасно – уж слишком тот был крохотный.

«Надо было, как следует на клей посадить, - ругал себя Шуршик. – Ведь хотели с папой, но забыли».

Он вернулся назад и вовремя – бабушка проснулась.

- То тебя не добудишься, то вскакиваешь ни свет, ни заря – заворчала она.

- Я кушать хочу, - пробурчал он в ответ.

Бабушка только брови удивленно вскинула – обычно внука есть ни за какие коврижки не заставишь, сегодня же жалуется, что голодом морят. А Шуршик мучился: что теперь делать? Как бороться с Суховеем? Бабушка сварила манную кашу, и Шуршик рассеянно водил ложкой по тарелке.

- То хочет есть, то носом клюет, - удивилась бабушка. – Не заболел ли?

И потрогала лоб внука. Лоб был сухой и теплый.

- Здоров я, - мотнул головой Шуршик. – Настроения просто нет.

- Какое в твои годы настроение? – возмутилась бабушка. – Мал еще.

Шуршик отвернулся. Вечно бабушка ничего не понимает!

Он взял телефон и позвонил папе:

- Привет! – поздоровался он. – Ты не можешь спросить дядю Гену: у него нет еще одного кусочка метеорита?

Папа растерялся:

- Не знаю. Он в тайгу уехал, вернется не раньше, чем через месяц.

У Шуршика от расстройства сел голос:

- Тогда не надо.

- А что случилось? – заволновался папа.

- Ты даже не представляешь, - всхлипнул Шуршик, - метеорит отклеился и потерялся. Я искал, но он такой маленький.

Папа постарался успокоить:

- Подожди. Я в субботу приеду, вместе поищем.

Но в выходные уже было бы поздно, но папе об этом не скажешь. Шуршик закончил разговор и принялся размышлять.

«Можно поискать с магнитом. Ведь железо всегда притягивается к нему».

Он забрался в мансарду и в столе отыскал магнит. Схватил его и понесся к оврагу. Снова и снова прочесывал каждую былинку, каждый клочок земли, но безрезультатно. И магнит не помогал.

«Что же делать?» - думал он.

Наконец, его осенило.

«Я же уменьшаюсь рядом с осколком планеты! Надо взять с собой ночью Кузнечика и прийти сюда. Когда уменьшусь, смогу вернуться на нем».

В полночь он украдкой вышел из дома, прихватив самолет и фонарик. Идти одному было жутко. Казалось, темнота таращится сотнями белесых глаз, скребется по земле тысячами длинных когтей. Вот-вот набросятся и растерзают. Но Шуршик упрямо шагал вперед, крепко сжимая Кузнечика. Через пятнадцать минут он добрался до рва. Стал ходить, надеясь, что осколок отзовется на его присутствие. И ему повезло. Дойдя до края оврага, почувствовал, как резко начинает уменьшаться. Кузнечик выскользнул из рук и спланировал на землю. Шуршик без труда нашел обломок метеорита и дотащил до Кузнечика. С трудом закинул в кабину, сел за руль и завел мотор. Управлять самолетом получилось не хуже, чем у Тукса. Вскоре он вернулся в мансарду. И тут же осколок Зеленой планеты подействовал на кактус, тот обернулся Туксом.

- Спасибо тебе, - Тукс обнял Шуршика, - ты настоящий друг.

Шуршику показалось, что Тукс едва не плачет от волнения.

- Я утром приклею камень на место, - пообещал он.

- Хорошо, - кивнул Тукс, - а я еще сделай вот что.

Он наклонился к Шуршику и произнес несколько слов.

Весь следующий день Шуршик готовился к бою. Предупредил кузнечиков и пчел, трудящихся возле цветов. Попросил дрозда передать лесным птицам: приближается опасный враг. И начал собираться сам. Первым делом приклеил кусок метеорита обратно. Потом набрал горошины и зеленые ягоды сливы, оборвал шипы крыжовника. Еще зарядил два водных пистолета и скотчем прикрутил к Кузнечику. Затем осторожно отломал с десяток колючек у кактуса.

«Извини», - прошептал он.

Лишь взошла луна, появился Тукс.

- Все готово? – уточнил тот.

- Да, - заверил Шуршик, - полный боекомплект.

Тукс проверил:

- Пули есть, бомбы на месте, стрелы и копья в наличии. Резервуары заполнены водой.

Он потер лоб, вспоминая, все ли они собрали. Наконец, произнес:

- План такой. В полной темноте подлетаем к водонапорной башне. Нас не ждут, они уверены, что мы выведены из строя и никого не предупредили. Ждем Суховея. Когда появится, прорываем оборону и прицельным огнем из водометов уничтожаем его. Ясно?

- Да, - сдержанно кивнул Шуршик.

Он уже настроился на битву.

На медленной скорости они устремились к водонапорной башне. Ее силуэт был хорошо заметен при свете луны. В полной тишине они приземлились у ее основания.

- Повременим, - вполголоса сказал Тукс.

Они сидели в кабине, готовые в любой момент взмыть вверх. На соседних деревьях притаилась армия лесных птиц. Трава шевелилась под множеством лапок боевых кузнечиков. Натужно гудели пчелы. После полуночи раздалось уханье совы, сообщающей об опасности. Воздух потяжелел и наполнился зноем. Стало трудно дышать.

- Скоро уже! – предупредил Тукс.

Он завел самолет, собираясь в любой момент поднять ввысь. Вскоре послышался шепот, шорох и шелест множества крыльев. Тукс выжал газ, и Кузнечик взмыл вверх, разрывая строй противника. Вслед за ним на врага обрушились острые клювы птиц. Они разрывали ворон, обращая тех в песок. Пчелы атаковали пыльных бабочек, а кузнечики схлестнулись с саранчой. Закипел бой.

- Высматривай Суховея! – поручил Тукс.

Шуршик хотел спросить: а как выглядит волшебник, но не успел. На них набросились полчища врагов. Кузнечика закружило. Тукс и Шуршик отбивались, как могли. Пуляли горошинами, скидывали на головы врагов сливы, выпускали стрелы, кололи копьями.

Неожиданно Шуршик краем глаза заметил странный силуэт. Тот скрывался в стае ворон. Суховей походил на огромного паука: мохнатое брюхо, казалось, вот-вот лопнет. Восемь лап заканчивались железным когтем, а изо рта торчали острые клыки. Он летел среди своего войска на паутине.

- Вот он! – крикнул Шуршик.

Тукс отправил Кузнечика в вертикальный подъем. Мотор тяжело стонал, кабина тряслась от напряжения.

- Оружие к бою! – скомандовал Тукс, и Шуршик пристроился рядом с правым водометом.

Тукс лавировал между приспешниками волшебника, уворачиваясь от когтей и клювов. Самолет швыряло во все стороны. Шуршик прижался к борту, чтобы удержаться.

- Пли! – велел Тукс, и Шуршик нажал на курок.

Вода попала прямо в брюхо Суховея, тот дрогнул, но удержался. Лишь несколько чешуек слетело с него.

- Делаю второй заход, перелезай на левый борт, - сказал Тукс.

Он шел на таран, распугивая морок, созданный злым волшебником.

- Не торопись, - предварил Тукс, - подберемся поближе.

И когда Шуршику показалось, что они врежутся в башню, Тукс приказал:

- Огонь!

Шуршик разрядил второй водяной пистолет в голову паука. Суховей дернулся, пошел зыбью и рассеялся. Вслед за ним развеялись вороны, бабочки и саранча. Это была полная победа!

Глава четырнадцатая. Прощальная

Миновала неделя. В последнее время Тукс вылетал без Шуршика, но тот не обижался – понимал, что другу необходимо побыть в одиночестве, ведь слишком много всего произошло. Но однажды поздним вечером Тукс разбудил его.

- Надо поговорить.

Шуршик сел рядом и приготовился слушать. Тукс мялся, не зная, как начать беседу.

- Я хочу отправиться на планету Зеленая, - сообщил он.

Шуршик молчал. Он не знал, что нужно отвечать в таких случаях.

- Надолго? – наконец, выдавил из себя Шуршик.

Тукс пожал плечами:

- Пока не решил. Может, навсегда.

Шуршик опустил голову: только у него появился друг, как уже собирается исчезнуть.

- А как же Роза? – спросил он.

Тукс отвернулся.

- Как-нибудь. У нее есть Георг, а я ей не нужен.

- Зато ты нужен Маше, - разгорячился Шуршик, - и мне.

Тукс ничего не произнес. Шуршик глубоко вздохнул. Раз его другу надо, значит, так тому и быть.

- Хорошо, лети. Отдаю тебе Кузнечика.

Тукс пожал руку.

- Спасибо. Ты не думай, возможно, я еще вернусь.

Шуршик покачал головой. Он не верил, что Тукс захочет обратно.

- А Машу с собой не возьмешь? – поинтересовался он.

- Нет, это будет неправильно. Она хорошая и красивая, но я люблю другую.

Шуршик опечалился: ему стало жаль Машу. Тукс прошелся по подоконнику, затем позвал.

- Иди сюда!

Шуршик взобрался и встал рядом.

- Смотри, - указал Тукс. – Видишь эту маленькую звездочку? Она появляется на небе в середине лета и видна до начала осени. Это моя родная планета Зеленая. Смотри на нее и вспоминай меня иногда. Ладно?

- Ладно, - согласился Шуршик.

Ему хотелось плакать, но он сдерживался ради друга.

- Тогда прощай! – Тукс обнял его, оседлал самолет, и они с Кузнечиком скрылись в ночной мгле.

Лишь бортовые огни долго виднелись среди мерцания тысяч звезд.

Эпилог

Когда родители приехали навестить Шуршика с бабушкой, он собрал всех на скамейке под яблоней и поведал историю о смелом кактусе Туксе и выносливом самолете Кузнечике, о заносчивой Розе и милой Маше, о злом волшебнике Суховее. Они выслушали его, ни разу не прервав.

- Даже не подозревал, что у меня такой отважный сын, - отметил папа.

Он стал словно выше ростом от гордости за Шуршика. Мама обняла Шуршика крепко-прекрепко, а бабушка утирала слезы платочком.

- Так что не думайте, что я разбил самолет и выкинул кактус, - добавил Шуршик.

- Никогда не подумаем, - пообещала мама и спросила: - Только как быть с питомцем? Ты же хотел котенка.

- Не надо, - отказался Шуршик, - у меня скоро сестра родится, а это гораздо лучше.

Но все же получил в подарок котенка, ведь счастья много не бывает.

Котенок светло-серый с длинной шерсткой, похожей на пух, покрывавший кактус. Его зовут Друг, ведь Шуршик так мечтал о товарище. Иногда котенок забирается на подоконник и долго смотрит в звездную ночь. И Шуршик верит, что Друг своими длинными усами, напоминающими антенны, ловит послания от Тукса с планеты Зеленая. Жаль только, что котенок не умеет говорить. Но зато мурлычет, как мотор Кузнечика, словно обещая: все будет хорошо.