Коллекционная кукла
Автор : Людмила Колесова (Тюрикова) * Редактор портала "ТО ДАР"
Отрывок
Поздним декабрьским вечером у кованых ворот одного из домов элитного посёлка позвонил Дед Мороз. Охранник рассмотрел его на мониторе с наружной камеры и на всякий случай лично вышел встретить артиста. Мало ли, что это за человек и что у него в мешке. Подозрений Дед Мороз не вызвал и был проведён в просторный холл. Охранник доложил по телефону о позднем госте.
– Ожидайте здесь, – повторил он просьбу из телефонной трубки и, указав на кресло, исчез под лестницей.
Дед Мороз с удовольствием опустился в кресло и только тут почувствовал, как он устал. Снегурочка, кстати, вообще задремала в минивэне, ещё по дороге, и он не стал её будить. Но не успел Дед Мороз расслабиться, как детский вопль пронизал дом сверху вниз.
«В лесу родилась ёлочка! – подскочил Дед Мороз. – Убивают!»
Ребёнок, скорее всего девочка, продолжала кричать. Это была явно истерика, но невозможно было понять ни одного слова, кроме «хочу» и «не хочу».
«Ну, старик, держись! Расслабляться рано», – взбодрил себя Дед Мороз. Истерика наверху продолжалась. К девчачьим воплям прибавились два женских голоса, молодой и пожилой. Женщины терпеливо увещевали девочку, называя её то Василисой, то Васей. Дед Мороз разобрал несколько фраз о родителях, о Таиланде и те слова, которые обычно говорят взрослые в таких случаях: чтобы она была послушной, вела себя хорошо, как подобает воспитанной девочке, и тому подобное.
Но Василиса долго не сдавалась, повторяя через всхлипы свои «хочу» и «не хочу». Вскоре она перешла на хрип и постепенно затихла.
Дед Мороз с облегчением откинулся в кресле и огляделся. Лестница с ажурными перилами огибала по округлой стене высокую ёлку и улетала наверх. Со ступенек можно было рассмотреть каждую игрушечку на ёлке, вплоть до макушки. А сквозь стеклянный купол холла подмигивали звёзды и загадочно улыбался месяц. «Замечательное место для ёлки! Лучше не придумаешь», – оценил Дед Мороз.
Под ёлкой горка подарков в коробках и коробочках, аккуратно завёрнутых в блестящую бумагу и перевязанных нарядными лентами. «Как в голливудских фильмах, – добродушно усмехнулся про себя Дед Мороз. – Что ж, могут себе позволить. По-разному стал жить народ, совершенно по-разному». Он не осуждал, не завидовал и не восхищался. Просто много повидал сегодня, очень много.
Наконец наверху послышались шаги. Пока детские ножки в лаковых туфельках медленно спускались по мраморной лестнице, Дед Мороз успел встать и снова сесть, решив, что лучше встретить ребёнка сидя.
Василиса, девочка лет восьми, умытая, но с опухшим от слёз лицом, остановилась на нижней ступеньке и исподлобья разглядывала гостя. Её волосы, стянутые на затылке, оголяли высокий лоб, отчего она выглядела особенно упрямой и сердитой.
– Здравствуй, Василиса, – улыбнулся Дед Мороз, и лучики морщинок, словно тёплое солнышко, осветили его лицо.
Девочка буркнула себе под нос нечто похожее на «здрасьте».
– Вы кто? – уколола его взглядом.
– Дед Мороз.
– Неправда! Вы артист. Вас папа нанял подарок мне подарить!
Дед Мороз глотнул воздуха, спешно обдумывая ответ, но Василиса и не ждала ответа.
– А сами улетели! – добавила она.
– Кто – улетели?
– Мама с папой! – сморщила девочка нос. – В Австрию улетели, на лыжах кататься! – и она расплакалась, беззвучно, горько. Слёзы, крупные, словно жемчужины, посыпались из её сердитых глаз.
– Ну, не плачь, детка, не плачь, – Дед Мороз протянул к Василисе руки. Хотя его губы скрывала кудрявая борода, однако всё его лицо улыбалось. И незабудковые глаза, и добрые морщинки, и румяные щёки лучились улыбкой и необыкновенной добротой. Она бросилась к нему и с рыданиями уткнулась носом в пушистый воротник.
– Не надо плакать, – Дед Мороз погладил Василису рукавицей по льняным волосикам. – Вернутся родители и ещё подарки привезут.
– Я тоже хотела-а!
– Ну, и тебя возьмут. Вот подрастёшь, и в следующем году тебя возьмут.
– Нет, не возьмут больше! Они сказали, я им в прошлом году весь отпуск испортила. Больше никуда никогда со мной не пое-едут!
– Как же ты испортила? Это правда?
Василиса молча кивнула, глядя в бороду Деда Мороза.
– Капризами, – добавила она еле слышно.
– Тебе там понравилось, в Австрии?
– Понравилось на лошадках…
– А почему ты капризничала?
Василиса вздохнула и пожала плечами.
– Понятно, – тоже вздохнул Дед Мороз и погладил девочку по спинке. – Василиса – капризуля?
Девочка кивнула, смущённо улыбнувшись.
– А в Таиланд кто уехал? – спросил Дед Мороз.
– В Таиланд мы с бабушкой и гувернанткой на Новый год летим.
– Ну-у, а ты плакала! – Дед Мороз улыбнулся, и морщинки вокруг незабудковых глаз снова засветились, словно лучики солнышка. – Это же здорово! Там тепло и море. Купаться будешь.
– Не хочу купаться! – опять набычилась Василиса, обеими руками оттолкнувшись от Деда Мороза. – На Новый год должен быть снег и ёлка, и лошадки! А там не-ет! – топнула она ногой и, отвернувшись, снова заревела.
«В лесу родилась ёлочка! Дёрнуло ж меня!» – рассердился на себя Дед Мороз.
–- Посмотри-ка, что я тебе принёс! – воскликнул он с наигранным весельем и загадочно потряс мешком.
Василиса повернулась вполоборота, искоса глянув на мешок. Она всхлипнула ещё пару раз и, горько вздохнув, вытерла слёзы. По-хозяйски, но без энтузиазма залезла в мешок и вытащила огромную коробку с куклой.
– Видишь, какая красивая? – Дед Мороз перешёл на восторженный шёпот, весело поглядывая то на куклу, то на Василису.
Девочка молча рассматривала куклу, не делая никаких попыток вытащить её из коробки.
– Знаешь, как её зовут?
Василиса небрежно пожала плечом.
– Агата. Её зовут Агата. Нравится тебе её имя?
Девочка скривила губы.
Это было невероятно. Такая кукла, коллекционная, словно живая, в кремовом воздушном платье и, наконец, очень дорогая, не могла не понравиться.
– Посмотри, какие у неё локоны, словно настоящие! А глаза!
Василиса хмуро смотрела на Деда Мороза, который в этот момент сам себе напоминал купца-коробейника.
Он переменил тон.
– Знаешь, где я только что был?
– Нет.
– Я только что был в Морозовской детской больнице, где лежат тяжелобольные детки.
Хмурая складка на переносице разгладилась, на лице читалась напряжённая работа мысли. Наконец, Василиса вскинула на Деда Мороза огромные голубые глаза.
– Тяжелобольные?
– Да. И любая девочка там была бы рада такой кукле. Да любой кукле. Особенно девочка Ева.
– А почему ты ей не подарил такую куклу?
– Я подарил ей деньги на лечение. Очень много денег. Для неё это важнее. Иначе новый год для неё станет последним в жизни.
– Последним? – шёпотом переспросила Василиса.
– А почему ты не лечишь без денег?
Дед Мороз не понял вопроса.
– Я не умею лечить, я не доктор.
– Но ты же волшебник. И у тебя есть больница. Ты сам сказал, Морозовская.
– Ах, вот ты о чём! – улыбнулся Дед Мороз. – Ну, волшебник я по другой части. А детская больница названа в честь Викулы Морозова, который её построил. Это было давно, в начале двадцатого века.
– А, понятно. Викула Морозов – это строитель!
– Нет, нет, он меценат.
– Кто?
– Это человек, который жертвует большие деньги на доброе дело. Ме-це-нат.
Сверху на лестнице послышались шаги, показались две пары ног, молодые в туфлях и пожилые в тапках.
– С наступающим Новым годом! – Дед Мороз поднялся, приветствуя гувернантку и бабушку. – Давайте хоровод водить!
– Спасибо, Дедушка Мороз, – бабушка, покачала ухоженной головой, сверкнув бриллиантами серёжек. – Василисе завтра рано вставать на школьную ёлку. Ей пора спать, – резкий запах корвалола никак не вязался с моложавой внешностью бабушки. – Вася, детка, попрощайся с дедушкой. Бери куклу и пошли в спальню.
Молоденькая гувернантка, натянутая, словно струна, от каблуков до гладкого пучка на макушке, предложила Деду Морозу чаю, но тот отшутился:
– От чаю я растаю.
После чего попрощался и направился к дверям. Выходя, Дед Мороз неловко задел посохом арку над дверью. Внезапная темнота на мгновение ударила по глазам, и в черноте голубыми всполохами заискрил посох. В этот момент сверкающей виньеткой взвился хоровод снежинок, то ли слетев с посоха, то ли влетев с улицы в открытую дверь. Покружив под потолком, снежинки искрами осели на хвоинках ёлки. В следующее мгновение снова зажёгся свет, ослепив яркой вспышкой.
Дед Мороз суетливо обернулся, извинился, слегка поклонился и, зажав посох под мышкой, исчез в темноте и метели.
– Что это было? – Василиса вскинула на бабушку широко раскрытые глаза.
– У Деда Мороза игрушечный посох, – объяснила бабушка. – Как твоя волшебная палочка. Ударишь им, и он начинает светиться.
– А тут ещё короткое замыкание, – вмешался охранник.
– И сильная метель, – поёжилась гувернантка. – Снег залетел в открытую дверь.
Ну, вы знаете этих взрослых! Каждый год с каким-то детским трепетом ждут новогоднего чуда. И вот оно явится, необычное, долгожданное. Но они ни за что его не узнают. Чем угодно объяснят его, даже коротким замыканием по неизвестной причине. А Дед Мороз у них – артист с игрушечным посохом. Ну, как с такими взрослыми могла верить в чудо Василиса!
***
Как только в спальне Василисы погас свет, на ёлке в холле засияли разноцветные снежинки, невидимые при электрическом свете, и, вспорхнув с ветвей, стайкой устремились к спальне. Через щель под дверью они просочились в комнату и озарили её волшебным мерцанием.
Василиса видела необыкновенно яркий сон. Снились её игрушки. Будто они ожили и окружили куклу Агату, чтобы познакомиться. Куколки и мягкие игрушки-зверюшки восхищались её каштановыми локонами, длинным воздушным платьем и элегантной шляпкой. В их голосах, даже в их "ахах" и вздохах слышались завистливые нотки.
Но Агата неожиданно расплакалась:
– Василисе я не понравилась! Она меня даже из коробки не вынула!
Куклы принялись её успокаивать.
– Не плачь, Агата! Это лучше, чем порванное платье и вырванные волосы. Представляешь, она нас прямо за волосы таскает и на пол бросает. Ты только взгляни на Веронику, во что она превратилась!
Агата рассмотрела в слабом свете ночника грустную оборванку с жиденькими волосиками и даже отшатнулась от неё в противоположный угол коробки.
Тут к ней протиснулась ещё одна страшная кукла с отбитым носом и растрёпанными волосами.
– Ты меня узнаёшь, Агата?
Агата шарахнулась от неё в другой угол коробки.
– Это я, Лиза! Помнишь, мы стояли с тобой в магазине на одной полке? Теперь меня зовут Лиза-растрёпа, – куколка опустила ручки и повесила фарфоровую головку, горько вздохнув. – Если гувернантка заметит, какие мы страшные, то нас выбросят.
– И меня, – всхлипнул беленький заинька. – Василиса мне ушко надорвала.
– А моего Мишу, – зарыдала кукла Маша из мультфильма, – уже выбросили-и!
– И Чебурашку, – развёл руками крокодил Гена, повесив нос. – Ему Василиса оба уха оторвала. Ах, как я по нему скучаю!
– Когда наша девочка рассердится, – кукла Маргарита закатила глазки и схватилась ручками за голову, – то начинает всё крушить, кидать и рвать. И никого, ничего не бережёт и не жалеет. Даже потом, когда успокоится.
– Не повезло нам с хозяйкой, – грустно вздохнул весёлый клоун.
– Ох, не повезло! – дружно поддержали его остальные игрушки.
Кукла Агата уже дрожала всем тельцем.
– Ах, как я хочу к девочке Еве из Морозовской больницы! – заломила она фарфоровые ручки. - Ах, как хочу!
Из своего угла подлетела на метле ведьма Барбариса. Хотя она была самой старой из оставшихся игрушек, Василиса к ней ни разу не прикоснулась. Нос кочергой, чёрная бородавка и подбородок тапком служили ведьме оберёгом. А потому Барбариса, словно только что с витрины, форсила в чёрном кружевном платье и лиловой накидке, лихо развевавшейся в полёте. Даже шляпа у неё была в целости и сохранности, лиловая, широкополая.
– Ну, довели новенькую до слёз! – сердито прикрикнула ведьма на игрушки. – Не так уж всё и плохо. Новая гувернантка Юлечка Владимировна никого ещё не выбросила. И вряд ли выбросит, поверьте мне. Добрая у неё душа.
Кукла Варенька, известная сплетница, сразу защебетала:
– Да Юлечка сама Василисы боится. Бабушка еле уговорила её в гувернантки пойти. Уж столько их разных было! Бабушка пообещала Юлечке помогать, чтобы та согласилась.
– И правда, ни на шаг не отходит, – закивали игрушки.
– А я слышал, – пропищал пупс Тарасик, – как Юлечка Владимировна по телефону с каким-то Андреем разговаривала, тихо, тихо. Он её спрашивал, когда они встретятся, а она отвечала, что не знает и что в Таиланд уезжает.
– Нехорошо подслушивать телефонные разговоры, малыш, – отчитала пупсика кукла Маргарита.
– Да я не подслушивал, – развёл Тарасик пухлыми ручками. – Он сам услышался,
Тут неожиданно над игрушками закружились, заискрились снежинки, их становилось всё больше и больше. И пошёл густой снег, прямо в спальне. Василиса уже не видела ни старых игрушек, ни новой куклы, больше не слышала их голоса. Зато увидела больничную палату с белыми стенами. На белых простынях лежала бледная девочка по имени Ева. Утром она не встанет с постели. Она давно уже не встаёт и ничего не видит, кроме этих белых стен своей палаты. У Евы нет куклы. Все деньги мама тратит на лечение дочери. Но Ева и не мечтает о кукле. Она мечтает о здоровье, чтобы можно было встать на свои ножки, выйти из палаты, увидеть мир, разноцветный, разноликий, жить, как все другие, здоровые дети и не бояться, что наступающий год станет последним в её коротенькой жизни.
***
Утром Василиса проснулась раньше обычного и долго лежала в кровати, размышляя. Когда бабушка пришла будить внучку и увидела её одетой и умытой, то от удивления даже очки уронила.
Как обычно, Василису отправили в школу с водителем дядей Володей. Кроме карнавального костюма она пожелала взять и куклу, подаренную Дедом Морозом.
По дороге Василиса уломала водителя поехать не в школу, а в Морозовскую больницу. А уж уламывать Василиса умела. У неё был на это талант, а у дяди Володи расшатанные ею же нервы. Смекнув, что из школы вряд ли будут звонить по поводу пропущенного утренника, а тем более, родители за границей, а бабушкиного телефона в школе не знают, водитель сдался почти без боя.
В больнице дядя Володя по заданию своей подопечной выяснил, где лежит девочка с редким именем Ева. Они надели бахилы и поднялись по лестнице. В тот день в коридоре аниматоры развлекалималеньких пациентов и дарили им подарки. Но Ева была очень больной и оставалась с мамой в пустой палате.
Василиса взяла у водителя коробку с куклой и вошла в палату.
Дядя Володя закрыл за ней дверь и долго сидел один в коридоре. Ожидал он Василису терпеливо, он привык к ожиданиям, ведь это входило в обязанности водителя. Клоуны в новогодних шапочках и весёлых костюмах разыгрывали небольшие представления, играли с детьми, дарили подарки. У маленьких зрителей сияли глаза. Беспрестанно звучал детский смех. Водитель с улыбкой наблюдал за этим предновогодним весельем.
Около дяди Володи остановился клоун с нарисованными веснушками и в лохматом рыжем парике. Он держал две связки воздушных шариков, большую и поменьше.
– Папаша, не переживайте, – улыбнулся ему клоун красным ртом. – Ваш ребёнок обязательно поправится. Вы только напишите его имя на этом шарике, – клоун протянул дяде Володе синий шарик. – Я сейчас спущусь во двор и отпущу шарики в небо. И все желания сбудутся. Как помощник Деда Мороза я вам ответственно обещаю: все дети выздоровеют. И ваш ребёнок тоже. Обязательно!
У дяди Володи было две дочери, две ласковые девчонки, с которыми он не знал проблем. Вернее, одна была, главная, – обеспечить их. Но из-за Василисиных «хочу – не хочу» он словно ходил по лезвию ножа, чуть ли не каждый день готовясь потерять работу. Терять работу и снова долго искать новую ему не хотелось. И он написал на шарике: «Василиса». А потом, вспомнив о тяжелобольной Еве, попросил второй шарик и написал её имя.
Клоун улыбнулся ещё шире, взял надписанные шарики в большую связку и пошёл дальше по коридору, весело стукая огромными красными ботинками. Через какое-то время мимо окон проплыли вверх разноцветные шарики с именами маленьких больных. Ребятишки подбежали к окнам, и каждый пытался разглядеть свой шарик и показать другим. А шарики поднимались всё выше и становились всё меньше и меньше. Их уносило ветром, и скоро они растаяли в холодном белёсом небе.
В этот момент из палаты выбежала Василиса. Дядя Володя её даже не узнал. Её небесно-голубые глаза сияли. Ни злого прищура, ни сердитой складки на переносице, ни упрямо поджатых губ, ни малейшей набыченности, такой обычной для неё.
– Дядя Володя! – закричала она на весь коридор. – Евина мама подарила мне две путёвки в Великий Устюг!
Василиса налетела с распростёртыми руками и обняла его. Ну, совсем, как его дочки! Водитель взглянул на даты на путёвках.
– Но вы же улетаете в Таиланд!
– Никакого Таиланда! Мы поедем с бабушкой к Деду Морозу! Будем кататься на лошадках! Еве подарили эти путёвки, но она же ехать не может.
В глазах Василисы прыгали зайчики, весёлые и добрые. Как обычно, он лишь дипломатично пожал плечами.
В машине Василиса взахлёб рассказывала дяде Володе о своей новой подружке Еве, как той понравилась кукла, в какие игры они вдвоём играли и что рассказала Евина мама о болезни дочери.
Комментарии (4)