Звонок на алгебру в шестом «Б» давно прозвенел, а Нина Игнатьевна не появлялась. Любитель поспать Борька  Дёмин прилёг ухом на стол, чтобы не терять времени даром. 

– Пошли на разведку! – предложила Иринка своей подруге Надюшке.

 – Давай!

Осторожно выглянув за дверь, девочки шагнули в коридор. Тишина, все на уроках. Только из открытых дверей их класса доносится шум. Вот и лестница, сейчас она пустынна. И здесь не слышно каблучков Нины Игнатьевны. Что случилось? Может, учительница заболела, а их забыли предупредить?

Шестой «Б» на третьем этаже. Девочки на цыпочках спустились этажом ниже и нос к носу столкнулись с Ниной Игнатьевной.

– Ой! –  пискнули разведчицы и бросились назад, но голос учительницы их остановил.

– Меня встречаете?

– Да-а, – растерянно проговорила Иринка. – Мы думали, урока не будет.

–  Да я вот задержалась немного,  – сказала учительница и, слегка смутившись, добавила: – Поспорила тут кое с кем.

Шестиклассницы изумлённо переглянулись. Учителя затевают споры в то время, когда им необходимо идти на урок? Разве бывает такое?

Но в следующий момент они удивились ещё больше.

Нина Игнатьевна с классным журналом под мышкой обогнала их и...  запрыгала по красным клеткам линолеума, лихо перескакивая через синие. Потом остановилась и, оглянувшись на учениц, беспечно сказала:

– Знаете, девчонки, что-то не хочется мне сегодня к вам на урок. Пойду я прогуляюсь. Весна на дворе!

Она озорно подмигнула Иринке с Надюшкой и вприпрыжку побежала к лестнице, что-то тихонько напевая.

Подруги опрометью бросились в класс.

– Ребята, вы не представляете!

– Мы сейчас такое видели, такое!..

– Да что случилось-то, говорите толком! – не вытерпел Вовка Красноперов.

– Просто ужас, что произошло, кошмар!– продолжала тараторить Иринка.

– Вот  сороки!  Да что с училкой-то? – спросил Димка Томов.

– Заболела.

– Ура-а! – крикнул кто-то. – Урока не будет!

– Подумаешь! В первый раз что ли? Учителя тоже люди – могут и поболеть! – сказал Вовка.

– Да-а? Тоже люди? Ты так не болеешь! – с упрёком выпалила Иринка.

– Она ненормальностью заболела, – пояснила Надюшка. –  Сошла с ума. Ой,  ребята, я такого ещё не видала!

И потрясённые девочки всё рассказали.

С минуту в классе длилось молчание.

– В детство впала, – предположил  Димка. – В старости это бывает.

– Да ей всего двадцать восемь! – воскликнула Надюшка.–Ты тоже тогда пожилой, если она старая!

      И тут староста Таня Бобрицкая догадалась:

– Может, её Артёмов довёл?

– В каком классе у неё сейчас урок был? – задумался Димка. – Если в пятом «А», то  вполне возможно.

– Ты думаешь, она от него заразилась? –  ахнула Надюшка.

Лёнька Артёмов был рыжим мальчишкой с маленьким веснушчатым носом. Главной его особенностью было то, что с ним случались странности. Он умел корчить такие рожи, что всем казалось, что он превращается в натуральную обезьяну. А ещё он умел рычать, как тигр, выставляя впереди себя руки с загнутыми пальцами. И тогда  всем казалось, что обыкновенные, тонкие в рукавах свитера с вылезшими кое-где нитками, мальчишечьи руки превращаются в лапы с когтями. Когда Лёнька пробегал по школе с выставленными впереди себя когтистыми лапами и обезьяньей рожей, все от него шарахались, а первоклашки звали маму.

А бегал он так довольно часто –  каждую перемену.

В класс со звонком Лёнька влетал в обезьяно-тигрином обличие.  Плюхался на стул и на время затихал, собираясь, наверное, с новыми силами. Разумеется, за столом он сидел один. Никто не выдерживал подобного соседства. В начале урока Лёнька становился похожим на обыкновенного пятиклассника. Симпатичного и очень тихого.

Однажды в пятый «А» зашёл телевизионный оператор, которому надо было снять рекламу детской обуви, где по сюжету благовоспитанный мальчик ведёт младшую сестрёнку в детский сад.  Так вот, на роль благовоспитанного мальчика оператор выбрал именно Лёньку Артёмова. И реклама получилась замечательной: паинька-мальчик держал за руку девочку лет пяти. Две пары ног послушно шли по тротуару. Чёрные  ботинки и красные туфельки... Знал бы оператор этого Лёньку!

Примерно в середине урока (учителя  на часы поглядывали, ожидая опасного момента) с Лёнькиного места слышалось тихое порыкивание, которое становилось всё громче и громче,  Лёнька вставал, начинал  бродить по классу и опять превращался в тигра с обезьяним лицом. Однажды одна девочка, новенькая, упала в обморок. Остальные ребята и учителя привыкли к Лёнькиным выходкам и в обморок не валились, но продолжать урок было уже трудно и той и другой стороне. Все уговаривали Лёньку выйти в коридор, но Лёнька отказывался и объяснял, что если он сделает это, заниматься не сможет уже  никто. Конечно, его могли бы исключить из школы за столь странное поведение, но дело в том, что Лёнька всё схватывал на лету и учился  хорошо.

Вот этого Артёмова и имели в виду Таня Бобрицкая и Димка Томов.

Встревоженные шестиклассники сгрудились  возле подоконника, обсуждая происшедшее. Им было жалко учительницу математики. Нина Игнатьевна была весёлой и справедливой. Ребята любили её.

Вдруг Иринка воскликнула:

– Ребята, смотрите! – и показала  на окно.

Все посмотрели.

    Нина Игнатьевна в шляпе с широкими полями, расклешённом плаще и в туфлях на высоких каблуках прыгала перед школой   через скакалку на оттаявшем от снега куске асфальта. Скакалка была ей коротка, плащ мешал, она то и дело запиналась. Рядом стояла девчонка в красной сбившейся набок шапке, – видно, хозяйка скакалки. Засунув палец в рот, она заворожённо следила, как прыгает  взрослая тётенька.

Нину Игнатьевну надо было спасать.

Шестиклассники выскочили на улицу, окружили учительницу плотным кольцом, чтобы она была не так сильно заметна прохожим. А если всё-таки кто-нибудь обратит на неё внимание, пусть думают, что у них урок физкультуры. Учительница физкультуры на высоких каблуках? А она спортивную форму дома забыла!

– Нина Игнатьевна, пойдёмте в класс, – жалобным голосом попросила Таня Бобрицкая.

– А мне не хочется! – задорно ответила учительница, продолжая прыжки. – Погода больно хорошая!

Она снова запнулась и чуть не упала. Один конец скакалки вырвался из её руки и стукнул Бобрицкую по голове.

– Вы на наш класс за что-то сердитесь? – спросила староста, почесав ушибленное место,  но ничуть не обидевшись.

– Нет, как можно! – Нина Игнатьевна вытерла со лба пот и поправила шляпу, съехавшую на затылок. Прядки волос выбились из причёски, и Нина Игнатьевна была похожа сейчас на озорную старшеклассницу. – Просто мы с Лёней Артёмовым поспорили.

Ребята с уважением посмотрели на Таню Бобрицкую. Она, как всегда,  оказалась права – тут был замешан Артёмов.

Нина Игнатьевна развела руками, отодвинув в стороны столпившихся ребят, и запрыгала на одной ножке. В перерывах между прыжками она  рассказала свою историю.

Когда она пришла на урок в пятый «А», Артёмов с перекошенным лицом Кинг-Конга бегал вокруг учительского стола и кричал, что он спутник Сатурна.

Это было что-то новое, и пятиклассники, которым порядком надоели «лапы с когтями» смотрели на Лёньку с большим интересом.

– Артёмов, прекрати, –  сказала учительница. – Как-то ты сегодня не во время  шутишь. Звонок только что прозвенел. Сядь на место.

– Я же прекратил быть обезьяной и тигром, – прорычал Лёнька, который всё же был похож на  шимпанзе, как прежде. Видно в роль спутника Сатурна он ещё не вжился. – Я спутник, я спутник, не создавайте Титану препятствий!

– Артёмов, будь человеком, – попросила Нина Игнатьевна, ни на что не надеясь. Она обречённо села на Лёнькино место и стала ждать, когда «спутник» выбьется из сил.

Когда Лёнька в самом деле устал, он остановился посреди класса и, запыхавшись,  недовольно проговорил:

– Будь человеком, будь человеком... – он пошмыгал носом. – Я же не прошу вас, Нина Игнатьевна, стать Годзиллой или спутником Сатурна... а вы, учителя, каждый день что-нибудь просите...

– Попроси, Артёмов, я всё сделаю, только будь человеком, –  с тоской в голосе произнесла учительница.

– Хо! Хо-хо, –  Артёмов  наморщил нос. – Всё сделаете? Правда?  Ну станьте на денёчек хотя бы... – Лёнька потёр лоб, – это... обезьяной...

Пятиклассники засмеялись, представив как учительница корчит рожи, и Лёнька смутился. Как-то неудобно, если Нина Игнатьевна будет вести себя по-обезьяньи. 

–  Ладно, станьте тогда... хулиганкой. Да, хулиганкой! А я за это целый год буду тихим... Мышью буду. Нет-нет, не целый год, – испугался он своей щедрости, – до конца учебного года!

До окончания занятий оставалось ещё два месяца – целая вечность!

– Мышью? – переспросила Нина Игнатьевна, явно заинтересовавшись.

– Компьютерной, – хихикнул кто-то.

Лёнька не обратил на это замечание внимания.

– Ага...  до конца учебного года. Тихим буду.

– Спорим!– неуверенно сказала Нина Игнатьевна. Видно, она не  доверяла Артёмову. – Я на один день стану хулиганкой , а ты до конца учебного года – человеком? Идёт?

– Мышью, – поправил Лёнька и прибавил совсем уже тихо: – Мышкой-норушкой.

Он сгорбился и мелкими шажками потрусил на своё место. Он на глазах превращался в худенького мышонка. У него даже носик словно  заострился.

У Лёньки Артёмова были явные актёрские способности.

– Согласна! – Голос учительницы  прозвучал решительно и громко. Она преградила Лёньке путь, взяла его за руку и повела к доске. 

–  Разрубай, Петя!

  Петька Петров, сидевший за первой партой, ударил по рукам спорящих.

Пари вступило в силу.

Нина Игнатьевна издала вопль индейца и выскочила из класса.

– Вот теперь я и стараюсь, – закончила Нина Игнатьевна и, изловчившись, дёрнула за хвост пробегавшую мимо кошку. – Пусть я помучаюсь, зато другие скажут спасибо.

Кошка бросилась наутёк, промяукав явно  не благодарность.

– А если Артёмов не поверит, что вы честно старались? –неуверенно спросил Димка.

– Как не поверит? Да вон же он, глядите!

Шестиклассники  посмотрели на окна школы. На подоконнике второго этажа, подобрав под себя ноги в кроссовках, сидел Лёнька Артёмов. Лицо у него было грустное, видимо, он уже чувствовал, что спор с учительницей проиграет.

А Нина Игнатьевна, как настоящая хулиганка, сорвала берет с Димки Томова и побежала по улице.

– Догоняй! – крикнула она мальчишке.

– Что делать?– Димка в недоумении оглянулся на одноклассников.

 – Что, что... догоняй! Артёмов-то следит! – крикнул Вовка.

 Димка  припустил за учительницей.

– Ребята! – шепнула Иринка. – Директор!

– Сейчас психушку вызовет, – сказал кто-то.

Иван Николаевич подошёл к ребятам с озабоченным видом.

– Что тут происходит? – спросил он и, не дожидаясь ответа, закричал: – Нина Игнатьевна! Сейчас же вернитесь! Немедленно зайдите в мой кабинет! Нина Игнатьевна!

Но учительница словно ничего  не слышала. Бегала кругами, размахивая Димкиным беретом над головой. Димке, конечно, ничего не стоило догнать учительницу, но ему было как-то неудобно отнимать у неё свой головной убор. Поэтому он семенил за ней, как  старичок, то и дело спотыкаясь.

– Нина Игнатьевна, если вы не  прекратите бегать сию же минуту, я вас уволю!

– Увольняйте! – крикнула Нина Игнатьевна, остановилась и  помахала беретом. – Другие мне спасибо скажут!

– Нельзя её увольнять, –   разом загомонили ребята и рассказали директору о происходящем.

– Артёмов? Будет тихим? – директор с сомнением покачал головой.

Это было так же невероятно, как если бы настоящий спутник Сатурна свалился  в сквер перед школой.

В следующую минуту Нина Игнатьевна кинула берет в гущу ребят.

– Ловите!

Берет  поймал директор. Он не отдал его Димке, как все ожидали, а бросил назад учительнице.

– Держитесь, Нина Игнатьевна! Я с вами!

Иван Николаевич повернулся к окну, в котором виднелась  понурая фигура  Лёньки, и погрозил ему пальцем.

– Ну смотри, Артёмов! Ты обещал!