К моему читателю
Грустная история, друзья. Год назад, 8 мая, не стало американского детского писателя и иллюстратора Мориса Сендака. Морис Сендак считается реформатором детской книги. Он соединил текст и изображение, создал новый жанр книжки-картинки. "Kenny's window" ("Окно Кенни") – первая книга этого автора, где он выступает и как художник, и как писатель. Эта книга стала моим первым опытом перевода. В этом мне очень помогла редактор журнала "Кукумбер" Дина Крупская. Планировалась публикация "Окна" в этом журнале. Но так случилось, что увидели свет другие мои переводы, а публикация "Окна Кенни" из-за сравнительно большого объёма всё откладывалась. Увы, теперь не стало и "Кукмбера"...
К сожалению, у нас нет разрешения на публикацию рисунков Мориса Сендака. Но, мне кажется, что эта книга заслуживает внимания и детей, и взрослых даже без иллюстраций.
Итак, 

Окно Кенни

Среди ночи Кенни проснулся. И вспомнил сад.
Он видел во сне сад и дерево. Белое, всё в цвету.
И над деревом сияли рядом Солнце и Луна одновременно. Половина сада наполнена была золотым утром, а другая – темно-зеленой ночью.
Что-то там было еще в его сне…
"Поезд! – вдруг вспомнил Кенни, – и петух с четырьмя лапами… он мне что-то дал".
Через сад шёл поезд, пыхтел паровозик. В вагончике поезда стоял четырёхлапый петух. Он вручил Кенни листок бумаги.
– Вот тебе семь вопросов, – сказал петух, – ты должен дать на них семь ответов.
– Должен? – удивился Кенни, – А я смогу остаться в саду, если на них отвечу?
Ответа он не получил – сон прервался.
Кенни сел на кровати и стал мечтать.
"А здорово было бы жить в таком саду! По утрам гулять на его ночной половине и считать звезды, а ночью можно перейти играть на утреннюю половину сада, и тогда не придётся ложиться спать. Надо найти ответы на все вопросы, и…"
– Вопросы! – всполошился Кенни, – я забыл их во сне!
Кенни закрыл глаза: "Вернусь и найду их".
Он повернулся, чтобы лечь и заснуть, но что-то зашуршало в кармане пижамы.
Это был листок бумаги, и Кенни достал его из кармана.
Семь вопросов – оказывается, они все это время были у него в кармане!

1. Можно ли нарисовать на доске картину, если кто-то не хочет, чтобы ты это делал?

Однажды утром Кенни решил: "Нарисую на доске картину и назову её "Мечта".
Он взял кусочек жёлтого мела и начал рисовать.
– Нет! – раздался сердитый голос. – Сегодня ты не будешь рисовать на доске.
– Почему? – спросил Кенни.
– Потому! – ответил голос.

Кенни заглянул под кровать и увидел в темноте своего плюшевого медвежонка.
– Что ты там делаешь, Баки?
Баки был старым верным другом Кенни, он спал с ним каждую ночь, и у него был только один стеклянный глаз.
– Ты бросил меня здесь на всю ночь…
– Прости, наверное, я забыл.
– Раньше ты никогда не забывал, – проворчал Баки.
– И ты не выйдешь посмотреть, как я рисую?
– НЕТ! Ни за что не выйду, а ты не нарисуешь картину.
– Ах, ТАК! – разозлился Кенни и с размаху бросил мел на пол. Мел разлетелся на двадцать жёлтых кусочков.

Кенни поплёлся к окну.

– В чём дело? – спросил один из оловянных солдатиков, стоявших на окне. – Баки опять дурит?
– Прошлой ночью я забыл взять его с собой в кровать.
– Он очень рассердился? – спросил второй солдатик.
У Кенни задрожали губы.
– Он даже не разрешает мне нарисовать на доске картину.
– Не волнуйся, – сказал второй солдатик, – мы что-нибудь придумаем.

"Хорошо бы" – подумал Кенни.
– Есть идея! – предложил первый солдатик. – Напиши стихи о том, какой он хороший.
– Годится! – обрадовался Кенни.
Он нашёл карандаш, листок бумаги и начал размышлять вслух:
– Как же сочиняют стихи?
– Очень просто, – сказал первый солдатик, – находят одни красивые слова и рифмуют их с другими красивыми словами, пока не закончат.
– Вроде: медведь – реветь? – спросил Кенни.
– Я бы не сказал, что это очень красиво, – заметил первый солдатик.

Кенни немного подумал и принялся за дело. Он писал, зачеркивал, стирал, снова писал, снова зачеркивал… А когда, наконец, закончил, сказал солдатикам: "Большое спасибо!" и возвратился к Баки.
Сунув голову под кровать, Кенни начал читать:

Баки – плюшевый мой мишка
Добрый друг и шалунишка.
Он в автобусе всё лето
Ездит смело без билета.
Глаз один он потерял,
Но еще дороже стал.
Это Кенни написал.

Баки не произнес ни слова, но Кенни почувствовал, что теперь всё в порядке. Он вытащил медвежонка из-под кровати, бережно уложил его на подушку и накрыл одеялом. Потом уверенно направился к доске.
– Смотри сюда, Баки!
Кенни подобрал кусочек мела, нарисовал Баки, сидящим верхом на четырёхлапом петухе и, обратившись к медвежонку, спросил:
– Знаешь, о чём надо попросить петуха?

Баки не знал.
– Нужно сказать: "Уважаемый петух, у тебя четыре лапы, и ты можешь бегать очень быстро. Можно, я прокачусь на тебе верхом?" И петух ответит: "Конечно, Баки! Когда ты сидишь на моей спине, я мчусь, как ветер, а ты можешь рассказывать мне свои истории".
Казалось, Баки спит, но Кенни знал, что медвежонок слышит каждое его слово.
И как же это, оказывается, важно – вовремя сказать нужные слова.

2. Что такое единственная коза?

Кенни оставил на обеденном столе записку. В ней говорилось: "Дорогая мама, я отправляюсь в Швейцарию. Скоро вернусь. Кенни".
Долины Швейцарии купались в цветах, и сквозь туман проступали горы. Кенни купил билет и занял место в маленьком поезде, который взбирался по склону горы.
– Взгляните, – сказал толстый мужчина, указывая через окно поезда, – водопад!
Все стали смотреть и удивляться, и фотографировать: щёлк-щёлк!
И только Кенни не смотрел. Он ждал.
– Смотри, мама, снег! – радовалась маленькая светловолосая девочка.
– Ах! – воскликнули все. Щёлк-щёлк.
"Снег это очень симпатично, – подумал Кенни, – но это не то, за чем я приехал".

И он не стал смотреть.

Когда паровозик добрался до вершины горы, Кенни купил шоколадку и вышел на поиски козы.
Стоя на заснеженной площадке, он любовался раскинувшейся внизу туманной долиной и слушал нежный звон далеких колокольчиков, что эхом отдавался в покрытых травой горных склонах.

"Как здорово, – подумал Кенни и вздохнул, – но это колокольчики на шеях коров, а я ищу козу".
Кенни стал осторожно спускаться в долину, собирая по дороге букет цветов: жёлтые купальницы, голубые колокольчики, алые маки…
Дорожка стала менее крутой, и запахло животными. Кенни поморщился. Скоро он вошёл в деревню, где было всего четыре дома и очень много грязи.
– Не может быть, чтобы здесь жила моя коза, – проворчал Кенни, пряча нос в букет цветов.
Он уже совсем было собрался повернуть обратно, когда из-за дома вышло вдруг маленькое животное с белой бородой.
– Коза! – обрадовался Кенни.

Он расправил цветы в букете, чтобы они выглядели посимпатичней, пригладил волосы, поправил галстук и очистил от грязи новые коричневые ботинки.
Белая коза наблюдала за Кенни, а её челюсть ходила из стороны в сторону, пока она жевала траву.

Вытянувшись в струнку, Кенни громко произнес:
– Я прибыл из Америки, чтобы сделать тебя моей единственной козой.
Коза подошла ближе, не отрывая глаз от букета цветов в руке Кенни.

– Это для тебя, – сказал Кенни и дал козе понюхать цветы.
– Мои любимые, – заметила она, – спасибо!
И… принялась жевать жёлтые купальницы.
– Что значит, – спросила она, – "моя единственная"?
– Моя единственная – та, которую я люблю.
– И сильно ты меня любишь?
– Я люблю тебя сильнее, чем водопад, чем покрытые снегом горные вершины, и даже сильнее, чем колокольчики на шеях коров.
– Ах, – вздохнула белая коза и перешла от жёлтых купальниц к голубым колокольчикам.
– А вдруг ты меня когда-нибудь разлюбишь? – засомневалась коза.

Кусочки голубых лепестков застряли в её бороде.
– Никогда, – успокоил Кенни.
– Никогда – это очень долго, – заметила коза, обнюхивая алые маки. – Ты будешь приносить мне в Америке жёлтые купальницы, голубые колокольчики и алые маки?
– Нет, но у нас на заднем дворе есть лютики и черноглазые Сюзанны.
– А в Америке я смогу стоять на вершине горы и слушать звон коровьих колокольчиков?
– Нет, но ты сможешь сидеть на крыше моего дома и слушать сигналы проезжающих автомобилей.
– А в Америке можно валяться в грязи?
– Нет, моя коза должна быть симпатичной и чистой. Она будет носить на шее серебряный колокольчик.

Белая коза с тоской поглядела на Кенни.
– Единственная коза – одинокая коза, – заметила она.
– Но мы будем вместе играть и рассказывать друг другу смешные истории…
– Я не знаю смешных историй.
– Ни одной?
– Ни одной.
– Тогда возможно…
– Что – возможно?
– … ты не моя единственная коза!
– Это правда, – заметила коза, дожёвывая последний лепесток мака, – ты ошибся.

Кенни достал из кармана шоколадку.
– Это тебе, – сказал он.
– Мой любимый леденец, – сказала коза и разом её проглотила. – Надеюсь, ты, всё же, найдешь свою единственную козу.
– Спасибо, – ответил Кенни и возвратился на гору. Он купил билет и занял место в маленьком поезде, который шёл вниз по склону.
В окно он увидел чудесный белый снег, и сердце его забилось быстрее.
Он увидел огромный бушующий водопад, и сердце наполнилось светлой тоской по дому.
Когда поезд пришёл на станцию, Кенни послал телеграмму. В ней говорилось: "Дорогая мама, возвращаюсь домой, твой единственный мальчик – Кенни."

3. Можно ли увидеть коня на крыше?

Проснувшись среди ночи, Кенни понял: на крыше конь.
Но он не станет рассказывать об этом маме и папе. Они скажут, что это сон, чепуха, или что-нибудь в этом роде и, конечно, не вылезут из постели, чтобы убедиться самим.
Конь на крыше голодный, потому что на лугу больше нет травы. Но и черепицу он не станет есть. Лошади не любят есть черепицу.
Он не станет есть Кенни, потому что Кенни – его друг.

Может быть, ему понравится пожарная машина или его книжка про больших и маленьких индейцев? Нет, вряд ли.
Он подумал, что конь съел бы его двоюродного брата Гарри. Но тот живёт у бабушки, а его сестра Барбара и так слишком много плачет.
Конь на крыше – одинокий конь, потому что сейчас ночь, а он пришел к дому Кенни посидеть на крыше. Он сильно шумит, но никто его не слышит.
Он смотрит на звезды. Звезды излучают свет, при котором всё видно, а он топает по крыше и пар валит из его ноздрей. Конь танцует на крыше, и звёзды сияют над ним. Он бьёт копытами и фыркает, и ржёт. Он сверкает и переливается в звёздном свете.

Конь на крыше смеется, он знает смешные истории. Он рассмешит Кенни. Он расскажет что-нибудь смешное ему, а Кенни расскажет коню.
Конь скорчит смешную рожицу, и Кенни ответит ему тем же.
Он скажет: "Мне пора домой, уже очень поздно".
"А когда ты вернешься?" – спросит Кенни.
"Когда-нибудь, когда ты снова захочешь меня видеть".
Конь вернется на луг, где больше нет травы.
Кенни не расскажет ничего маме и папе. Они скажут, что это был сон. Они не имеют представления о том, как можно слушать ночь.

4. Можно ли сдержать нарушенное слово?

На окне Кенни стояли два оловянных солдатика. Была ночь, и падал снег.
– Кенни спит? – спросил первый солдатик.
– Да, – ответил второй, и они принялись шептаться.
Но Кенни на самом деле не спал и вот что услышал.

– Давай убежим, – предложил первый солдатик.
– Куда? – спросил второй.
– Туда, – ответил первый и показал за окно.
– Там мир. Огромный. Мы потеряемся.
– Солдаты не могут потеряться.
– Ты обиделся на Кенни?
– Разве он не обещал всегда о нас заботиться?
– Обещал.
– Взгляни на меня, – сказал первый солдатик, – я поцарапан в четырёх местах. Он нарушил своё обещание!
– А помнишь, холодной ночью он согрел нас под одеялом? – напомнил второй.
– Я помню, как холодной ночью он выбросил нас из кровати и оставил лежать на полу.
– А игры, помнишь? Он прячет нас под подушку и притворяется, будто не знает, где мы. Он ищет нас в ящике комода, а мы кричим: "Холодно!". Он заглядывает под одеяло и слышит: "Горячо!". Потом поднимает подушку – "Вот вы где!". Он радуется и обнимает нас.
– Как же, игры, – ворчит первый солдатик, – а когда он берёт нас в руки и бьёт друг о друга и портит наши мундиры…
– Замолчи! – рассердился Кенни, спрыгнул с кровати и схватил жалобщика.

Открыв окно, он бросил его на широкий карниз. Из темноты снежинки, кружась, залетали в комнату.
– Негодный солдат! – Кенни захлопнул окно. – Я никогда не нарушаю своих обещаний. – Слёзы брызнули из его глаз: – Ты всё врёшь!

Снежинки кружились вокруг солдатика.
– Он простудится, – забеспокоился второй солдатик.
– Почему тогда он не стучит в стекло, чтобы его впустили?
– Он гордый, – ответил солдатик. – А снег его покрывает, как одеялом…
– Значит, он согреется.
– Возможно.
– Спросим его?
– Да! – обрадовался солдатик.

Кенни приоткрыл окно:
– Тебе очень холодно?
Голос первого солдатика казался далёким и печальным:
– Я мёрзну под снежным одеялом.
– Извинись, и я впущу тебя.
Ответом была тишина. Ещё одна снежинка легла на лицо солдатика, и он весь покрылся снегом.
Второй солдатик, в руке Кенни прошептал:
– Может быть он умер…

Кенни засунул пальцы в снег и вытащил бунтаря. Он был ледяной.

Мальчик вернулся в кровать и положил обоих солдатиков на подушку у своего лица, замёрзшего ближе к себе.
Он стал согревать его своим дыханием, и скоро солдатик ожил.
– Я люблю тебя, – прошептал Кенни, – это правда!
– Однажды ты уже обещал всегда заботиться о нас, – напомнил первый солдатик.
– Я выполняю свои обещания.
– Даже тогда, когда ты бьёшь нас друг о друга?
– Да, – с грустью ответил Кенни и погладил пальцем боевые ранения солдатика.
– Всегда?
– Всегда, – прошептал Кенни, – я же обещал – всегда!

В комнате стояла тишина, только тикали часы.
– Смотрите, – сказал первый солдатик, – снег перестал.
– Слышите, – сказал второй, – ветер стих.
– Смотрите, – сказал Кенни, – Луна выходит из-за облаков.
А потом, когда на небе появились одна за другой звёзды, они считали их по очереди, пока все не уснули.

5. Что значит "счастливое спасение"?

Однажды утром Кенни чуть не свалился с кровати.
– Что это с тобой? – удивилась его собака Малышка.
– Ничего, – засмеялся Кенни. – Просто, я чуть не упал с кровати, но вовремя проснулся.
– Это везение, – заметила Малышка.
– Что значит "везение"?
– Когда ты должен был упасть, но удержался.
– Иногда, – сказал Кенни, – я пробую не дышать. Терплю, сколько могу. И что же, когда я снова дышу, это везение?
– Нет, – сказала собачка, – это уже счастливое спасение!
– У тебя такое было?
– Да, – Малышка даже вздрогнула, вспомнив об этом.
– Расскажи, – попросил Кенни.

Малышка свернулась калачиком на коленях у Кенни.
– Однажды я целый день представляла себя слоном. И я не могла спать, потому что была слишком большой и не помещалась под твоей кроватью. Я не могла есть гамбургеров – слоны их не любят. Я не могла грызть свою любимую косточку, потому что мне мешал хобот. А больше всего я боялась, что ты перестанешь меня любить. Я думала: "Кенни очень любит маленьких собачек, но хватит ли ему любви для слона?"

– Глупенькая Малышка, – Кенни нежно погладил собачку.
– Как раз перед ужином я перестала представлять себя слоном. Я так проголодалась! И знаешь, что я сказала себе?
– Догадываюсь, – воскликнул Кенни. – Ты сказала: "СЧАСТЛИВОЕ СПАСЕНИЕ!"
– Правильно.
За разговорами и поглаживаниями Малышка затихла и незаметно уснула.

6. Что смотрит внутрь и что смотрит наружу?

Шёл снег, и Кенни наблюдал, как большие хлопья таяли на окне. Они стекали по стеклу длинными грустными каплями.
"Окно плачет" – подумал Кенни и взглянул на небо. – "Удивительно, снег кажется грязным там наверху, а здесь внизу он чистый".
– Почему? – спросил он вслух, но никто не ответил.
Собака Малышка лежала, свернувшись калачиком под кроватью Кенни. Баки спрятался под одеялом, а два оловянных солдатика стояли на окне торжественно, как на параде, и наблюдали за падающим снегом.

– Давайте что-нибудь делать, – сказал Кенни.
И снова никакого ответа.
– ДАВАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ ДЕЛАТЬ! – закричал он.
– А что? – раздался сонный голос Баки из-под одеяла.
– Ну, устроим что-нибудь вроде вечеринки, – предложил Кенни.
– Пасмурный день – сонливый день, – заметила Малышка и зевнула во всю свою пасть.
– А мы превратим день в вечеринку.

Кенни побежал в кладовую и принёс шахматную доску. Он положил её на одеяло:
– Это будет наш стол.
– А где гости?.. – пробормотал Баки.
– Вот они! – крикнул Кенни. Он схватил двух солдатиков и поставил их перед шахматной доской.
– А девочки будут? – поинтересовался Баки.
– Вот тебе девочка!

Кенни вытянул из-под кровати Малышку и посадил у другого края доски.
Она мигом свернулась калачиком и опять уснула.
– Что мы будем есть? – спросил первый солдатик.
– Медвежонка! – засмеялся Кенни и положил Баки на середину доски.
– Я не люблю медвежье мясо, – сказал второй солдатик.
– Хорошо, – сказал Кенни и усадил Баки рядом с Малышкой. – Пусть он тоже будет гостем.
– Спасибо, – сказал Баки. – А кем будешь ты?
– Я буду хозяином вечеринки, И Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ ЗАКАЗ!

Кенни ударил кулаком по шахматной доске так, что подпрыгнула кровать. Все гости попадали.

В этот момент солнце пробилось сквозь облака.
– Смотрите! – закричал Кенни. – Вышло солнце, а снег продолжает падать.
Захватив с собой Баки и обоих солдатиков, Кенни подбежал к окну. Он широко распахнул его и сделал глубокий вдох.
– Пахнет зимой, – заметил первый солдатик, – но как-то иначе.
– Будто зимой оттепель, – добавил второй.
– Пахнет теплом, – пробормотал Кенни.
– Будто весна, – заключил Баки.

Кенни высунулся из окна и увидел на улице детей, гоняющихся за снежинками.
– Зачем вы ловите снежинки? – закричал им Кенни. – Это всего лишь замерзшие капли воды!
В доме, на другой стороне улицы, распахнулось окно, и из него выглянул мужчина с девочкой на руках.
– Посмотри, – указывал он пальцем, – посмотри, какие красивые снежинки!
Но малышка только смеялась и закрывала своими пальцами рот мужчины. А мужчина целовал её маленькие пальчики.
Кенни захотелось помочь девочке увидеть снежинки.

– Погляди в окно, – закричал он, – в окно!
Но малышка смотрела только на мужчину.

Внизу, под окном Кенни появился маленький мальчик и стал звать:
– Кенни! Кен-ни!
– Это мой новый друг Дэвид, – обрадовался Кенни, – мне надо бежать.
Он схватил куртку и бросился к двери.

Потом спохватился:
– Чуть не забыл!
Вернулся к окну, перенёс Баки и оловянных солдатиков на кровать и усадил их вокруг шахматной доски. Малышка открыла один глаз и застучала хвостом по подушке.
– Приятной вечеринки! – пожелал Кенни гостям.
– Кенни! – снова позвал с улицы Дэвид.
– Иду! – отозвался Кенни и побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Оставшиеся в комнате гости молчали. Они сидели по разные стороны шахматной доски, смотрели друг на друга и не могли придумать, о чём говорить.

7. Всегда ли ты хочешь того, чего хочешь?

Стояла ночь. Ясная лунная ночь, которую ждал Кенни. Он был один, но не чувствовал себя одиноким. Полная жёлтая луна заливала его комнату утренним светом.
Это была ночь ожидания большого путешествия – страшного, захватывающего и необыкновенного.
"Сегодня я должен ответить на вопросы петуха", – вспомнил свой сон Кенни.
Он видел во сне сад, в котором с одной стороны висела Луна, с другой Солнце. И дерево – белое, всё в цвету.
А ещё – четырёхлапого петуха с его семью вопросами, на которые нужно было ответить. У Кенни были ответы на шесть вопросов, но не знал ответа на седьмой: "Всегда ли ты хочешь того, о чём думаешь, что хочешь?"

Он хотел, чтобы у него был конь, на котором можно было бы ездить по городу и даже к океану. Или яхта с лишней каютой, чтобы пригласить друга. Или…
Кенни вдруг услышал шелест, будто неожиданно пошёл снег. Далёкий, словно голос во сне. Он выглянул в окно и увидел на карнизе четырёхлапого петуха из своего сна.

Петух улыбался и подзывал Кенни, и что-то говорил. Кенни соскочил с кровати, подбежал к окну и с силой распахнул его.
– Можно ли нарисовать на доске картину, если кто-то не хочет, чтобы ты это делал? – быстро спросил петух.
– Да, – ответил Кенни, – если написать ему хорошие стихи.
– Что такое – единственная коза?
– Это одинокая коза, – ответил Кенни.
Петух закрыл один глаз и взглянул на Кенни.

– Можно ли услышать коня на крыше? – спросил он.
– Можно, если умеешь слушать ночь, – сказал Кенни.
– Можно ли сдержать нарушенное слово?
– Да, если оно только кажется нарушенным, а на самом деле нет.

Петух втянул голову в перья и прошептал:
– Что значит "счастливое спасение"?
– Когда кто-то почти перестаёт, но потом продолжает любить тебя, – прошептал в ответ Кенни.
Петух запрыгал по карнизу на трёх ногах.
– Что смотрит внутрь и что смотрит наружу?
– Окно в моей комнате, – сказал Кенни.
– И вот, последний вопрос: Всегда ли ты хочешь того, чего хочешь?

Кенни надолго задумался и, наконец, ответил грустно:
– Я думаю, я этого не знаю…
– Думай ещё! – приказал петух.
Кенни подумал и вдруг улыбнулся:
– Знаю!
– Что знаешь? – нетерпеливо спросил петух.
– Я думал, что хочу жить в саду, где Солнце и Луна светят одновременно, но на самом деле я этого не хочу.
– Ты ответил на все мои вопросы, – воскликнул петух. – И теперь ты можешь получить всё что захочешь!

– Я хочу, – медленно произнёс Кенни, – чтобы у меня был конь и яхта со второй каютой для друга.
– Ты можешь их получить, – сказал петух.
– Когда? – закричал Кенни. – Где они?
– Там, – петух указал в окно. Кенни уткнулся носом в стекло.
– На улице? – спросил он.
– Гораздо дальше, – ответил петух.

Кенни встал на цыпочки.
– Но я ничего не вижу!

Петух прыгнул на плечо Кенни и зашептал:
– Я вижу их за домами, за мостом, у подножия горы на берегу океана.
– Это так далеко, – Кенни отвёл взгляд.
– Но ты уже наполовину там, – заметил петух.

Глаза Кенни в темноте расширились.
– Как же я так далеко забрался?
– У тебя есть мечта, – сказал петух, – а мечта это полдороги к тому месту, куда ты хочешь попасть.
Кенни прислонился головой к оконной раме и думал о вороном коне и о белой яхте.
– Наступает утро, сказал петух, – и я должен покинуть тебя.
Он расправил крылья и взлетел в небо.

– Прощай, Кенни! – Сказал и медленно растворился в поющих огнях города.
– Прощай, – прошептал Кенни.
Он вслушивался в звуки города, доносившиеся из окна. Звуки складывались в песню, которая звучала внутри, когда он был счастлив. Кенни закрыл глаза, и услышал эту самую песню о коне, у которого пар из ноздрей и серебряные искры из-под копыт.

Потом он уснул, положив голову на подоконник, а песня проникла в сон и стала мечтой. Верхом на вороном коне он летел, оставляя позади дома. Люди, выглядывая из окон, удивлялись и восхищенно хлопали в ладоши. А Кенни мчался на край земли к океану. У причала его ждала белая яхта, и в ней была вторая каюта для друга.