Детская этимология — излюбленный прием детских писателей. Одним из первых, кто догадался объединить такого рода анекдотики, был Корней Чуковский. Кто не читал его книжку «От 2 до 5», много потерял.
Считается, что не нужно сюсюкать с детьми. Но на мой взгляд, для лучшего общения и взаимопонимания в колясочном возрасте это просто необходимо. Многие ведут дневнички со смешными словами и выражениями своих детей для семейной истории, в архив.
Записывая за детьми их смешные слова и выражения, детские писатели могут рассчитывать на стопроцентный успех. Вот, что такое по-вашему: маконики, гугольки, какук? Это: макарончики, помидорки и сахарок. Так говорят полуторагодовалые-двухлетние дети. Еще: Мутоть - Дед Мороз, наники – штанишки, яги – ягодки, бика – бутылочка... Эти милые слова вскоре забудутся, когда дети подрастут, и потом, по прошествии десятилетий, вдруг поймешь, что с ними ушло нечто большее. И приуныло сердце, осиротело.
Имена вещам и понятиям дают взрослые люди и дети вынуждены к нам приспосабливаться, усваивать готовое и пользоваться им. А детям хочется делать все по-своему, говорить непохоже. И они переосмысливают явления, названные взрослыми, и эти слова становятся им и понятными и легкими для уяснения сложных, многомерных явлений.
Одна маленькая девочка побывала у бабушки в деревне.
- Мама, - говорит она, - меня бабушка научила молиться. Когда плохое случается, нужно просить Бога о помощи так: Очень наш!..
Как точно! Удивительно.
Говоря по-своему, они часто заражают мам и бабушек и они тоже начинают говорить с малышами на их языке. Это удобно! Одна маленькая девочка, с которой меня попросили посидеть, пока ее мама съездит по делам, попросила:
- Завяжи мне швостик.
Три дня мы всей семьей то и дело завязывали ей разнообразные «швостики». Такая она была модница, так много у нее было в розовой сумочке всяких резиночек-заколочек...
Девочка с мамой ушла, а слово осталось и поселилась в нашем доме.
Подрастая, дети приходят к удивительным выводам. Помнится, однажды в супермаркете моя четырехлетняя дочка сказала, глядя на лаймы:
- Мам, смотри, какие зеленые лимоны. У них дозрение плохое. Потом перешла к другой полке и заметила, что у спелых красных яблок «дозрение готовое» то есть, «поспелое».
А в зоомагазине она отметила, что у лягушат вода «невзрачная» по сравнению с другим аквариумом, где красовались рыбки-скалярии. Мы обсудили вопрос. И знаете, что выяснилось? Что «прозрачный» и «невзрачный» для нее почти одно и то же, только невзрачный чуть помутнее!
Дети любят придумывать слова неслыханные и невиданные. Они натоящие словотворцы! Вот и я стараюсь быть понятнее и ближе к детям, как, например, в этом стихотворении:
СКАКАЛКА
Ска-чу, ска-чу, ска-чу, ска-чу,
Скакалку звонкую кручу,
А мне Наташка говорит: -
Твоя скакалка си-му-рит!..
Я удивилась, встала,
Я прыгать перестала.
И не успела я спросить:
Что это значит: «симурить», -
И поняла! Я поняла,
Как снова прыгать начала:
Она блестит, мелькает,
Свистит, звенит, сияет,
Над головой петляет
И по ногам стреляет!
И издает волшебный звук:
Вук-вук,
Вук-вук,
Вук-вук,
Вук-вук!
Родители, психологи и педагоги-дефектологи считают, что дети, изменяя слова, не просто ленятся их правильно выговаривать, нет. Они, великие метафористы, они так видят! Они запросто переносят семантику одного слова на другое.
Тоже из моей жизни:
Трёхлетняя Анечка спрашивает у папы, читающего газету в саду:
- Пап, а жуки злые?
- Некоторые злые.
- Они кусаются?
- Некоторые кусаются.
Она тянет к его лицу ладошку и показывает майского жука:
- А это нет..ктрый жук?
То есть, по ее мнению «некоторый» по папиному мнению синоним слова «злой».
Примечательно, как легко в отличие от нас, взрослых, закостеневших в правилах и нормах грамматики, дети играют с единственным и множественным числом существительных.
Однажды трехлетняя Аня помогала мне готовить обед. Стоя на стуле, она резала маленьким перочинным ножиком огурчики для салата. Я говорю:
- Ты сперва попробуй, а то огурцы иногда бывают горькими.
Аня откусила один и говорит:
- Это хороший огурц, кисленький.
Трех-четырехлетним малышам часто абстрактные вещи совсем не понятны. Помню, как к Анечке пришла учительница музыки. Она расположилась за фортепиано и открыла ноты.
- Ну, Аня, мы будем с тобой учиться играть на пианино. Ты любишь петь?
- Да.
- А какие песенки ты знаешь?
- «Лесной олень».
- Тебе нравится эта песенка?
- Да-а.
- Ну, давай я начну играть и мы с тобой вместе споём. А я послушаю, как у тебя получается. Хорошо?
Ольга Владимировна сыграла вступление и запела приятным высоким голосом:
- Осенью в дождливый серый де-е-нь
Проскакал по городу оле-е-нь...
А когда дошла до припева, Аня уже не стеснялась и пела от души:
- Где сосны рву-у-тся в небо,
Где Бык живет и Небык,
Умчи меня туда, лесной оле-е-нь!
Ольга Владимировна так и застыла с открытым ртом и поднятыми над клавишами руками:
- Кто-кто? Какой-такой бык? Надо петь: быль и небыль, Анечка! Ясно? Где быль живёт и не-е-быль...
- А.. это кто?
Тут, как говорится, no comment. То есть, по ее мнению неживое не может жить в лесу.
В исторической жизни слов бывают такие явления, когда позитивная окраска лексемы меняется на негативную. Вот как это бывает, видно из следующей сценки.
Первоклассница Зоя и подготовишка Аня вернулись домой с занятий, обедают. Зоя с удовольствием обгладывает жареную куриную ножку с чесночным соусом. Аня не отстает от сестры. Вдруг делает зловещую паузу и говорит замогилиным голосом:
- А знаешь что нам сегодня в саду давали?
Зоя перестает жевать.
- Что?..
- За-пе-ка-а-нку!
Зоя бросает вилку на скатерть:
- Аня! Прекрати немедленно! Я же ем!
То есть, моим детям не повезло с общепитом в саду и школе. Понятие о качестве запеканки закрепилось негативное.
Примечательно, как творчески свободно дети склоняют существительные и имена собственные. Когда нашему Григорию было пять лет, папа купил ему маленького резинового носорожека, в красных штанишках, улыбчивого симпатягу:
- Смотри: вот у него хвостик, пупочек, вот - нос, а вот – рожек.
Носо-рожек. Во какой, нравится?
Гриша просиял в ответ.
Имени ему не придумали, так был, просто Носорог. Он так полюбил игрушечку, что всюду брал его с собой.
Однажды папа с сыном вышли на прогулку. Гриша - хвать, а игрушки нет.
- Ой, Носорка моего забыли!
Видите, как дети стремятся к сокращению длинных слов? И игрушка получила имя собственное, он уже не вообще какой-то носорог, а конкретный Носорог, с большой буквы.
Конечно, очень влияет на развитие речи детей телевещание. Если в доме папа увлечено смотрит новости, ждите филологических перлов.
Один раз повели Гришу в сад, а он что-то прихрамывает.
- Что у тебя там случилось?
- У меня в сапогах гамсахурдия.
- Что-что-о-о?
Оказалось, что у него, у терпеливца, в сапогах сползли и стоптались носки, намяло ноги, вот он и прихрамывал.
В тот год популярный сериал «Гардемарины, вперед» часто показывали по телевизору. Папа и Гриша придумали спортивную игру под названием «Гардемарины, вперед – гардемарины, назад». Правила такие. Ребенок и папа принимают положение, как помните, Пьер Ришар и мальчик в финальных кадрах в фильме «Игрушка». Из этого положения папа наклоняется и как бы роняет ребенка. При этом нужно крикнуть:
- Гардемарины, вперед!
На самом деле не страшно, ведь ребенок цепко держится ногами и папа крепко держит за руки. Вот он повисает вниз головой и касается руками земли. А потом папа разгибается тут уж нужно крикнуть:
- Гардемарины, назад!
И так пока не устанете. Ужасно весело!
Дети росли и удивляли нас новыми словечками каждый день. Когда распечатываю свои тексты, часто вспоминаю про «серокопию».
Внук Коля - первокласник. Вот задали ему в школе написать страницу прописей. Я сижу за компьютером, читаю. Подходит ко мне, протягивает разворот и деловито говорит:
- Мне нужна серокопия.
- Как-как? А может, белокопия? Или чёрнокопия? – слегка издеваюсь я над маленьким.
Коля вздохнул, ничего не ответил. Сам открыл крышку нашего старенького принтера, сам нажал кнопку, дождался, когда вылезет листок. Повертел его, осмотрел оценивающе:
- Нет. Ты не права. Все-таки, это серо-копия.
Хорошо, что хоть эти крохи уцелели в памяти. Ведь каждый может вспомнить и записать своего рода забавные истории, построенные на игре слов. И ничего, что изменился мир - науке нужны исторические материалы.
Вот, например, зарисовка из моего детства.
Был в те времена такой государственный праздник – Седьмое ноября, День Октябрьской Социалистической Ревоюции. Школьные хоры к этому дню разучивали и распевали тематические песни, а потом выступали в актовых залах перед ветеранами войны и труда, перед родителями. Пели громко, вдохновенно.
Вот раз приходит из школы моя сестра Наташа. Ставит ранец на стул, снимает галстук, идет мыть руки. Намыливает и поёт:
- В бой идет отряд, командир впереди,
Алый маргарин на груди!..
- Наташка, что ты поешь, - справедливо возмущается Андрюшка, ее старший брат,- эх, ты! Не маргарин никакой. А бангарит! Это такой орден. За храбрость.
Кто бы мог подумать, что каждый из этих случаев может послужить в будущем яркой иллюстрацией к чьей-нибудь научной статье, диссертации. В этом материале доказательство и свидетельство, что он жив, развивается, он такой многогранный, многоликий наш русский язык.
Детская этимология сравнительно молодое направление в лингвистике, но это – непаханое поле для филологов. А материала много. И его необходимо исследовать. Ведь у детей тоньше слух, лучше зрение, у них чистое, свежее восприятие, дети подсознательно проникают в самую суть слова и постигают его сакральный смысл. И то, что нам кажется глупым детским лепетом, не сегодня завтра станет языковой нормой.
Ска-чу, ска-чу, ска-чу, ска-чу,
Скакалку звонкую кручу,
А мне Наташка говорит: -
Твоя скакалка си-му-рит!..
Я удивилась, встала,
Я прыгать перестала.
И не успела я спросить:
Что это значит: «симурить», -
И поняла! Я поняла,
Как снова прыгать начала:
Она блестит, мелькает,
Свистит, звенит, сияет,
Над головой петляет
И по ногам стреляет!
И издает волшебный звук:
Вук-вук,
Вук-вук,
Вук-вук,
Вук-вук!
Родители, психологи и педагоги-дефектологи считают, что дети, изменяя слова, не просто ленятся их правильно выговаривать, нет. Они, великие метафористы, они так видят! Они запросто переносят семантику одного слова на другое.
Тоже из моей жизни:
Трёхлетняя Анечка спрашивает у папы, читающего газету в саду:
- Пап, а жуки злые?
- Некоторые злые.
- Они кусаются?
- Некоторые кусаются.
Она тянет к его лицу ладошку и показывает майского жука:
- А это нет..ктрый жук?
То есть, по ее мнению «некоторый» по папиному мнению синоним слова «злой».
Примечательно, как легко в отличие от нас, взрослых, закостеневших в правилах и нормах грамматики, дети играют с единственным и множественным числом существительных.
Однажды трехлетняя Аня помогала мне готовить обед. Стоя на стуле, она резала маленьким перочинным ножиком огурчики для салата. Я говорю:
- Ты сперва попробуй, а то огурцы иногда бывают горькими.
Аня откусила один и говорит:
- Это хороший огурц, кисленький.
Трех-четырехлетним малышам часто абстрактные вещи совсем не понятны. Помню, как к Анечке пришла учительница музыки. Она расположилась за фортепиано и открыла ноты.
- Ну, Аня, мы будем с тобой учиться играть на пианино. Ты любишь петь?
- Да.
- А какие песенки ты знаешь?
- «Лесной олень».
- Тебе нравится эта песенка?
- Да-а.
- Ну, давай я начну играть и мы с тобой вместе споём. А я послушаю, как у тебя получается. Хорошо?
Ольга Владимировна сыграла вступление и запела приятным высоким голосом:
- Осенью в дождливый серый де-е-нь
Проскакал по городу оле-е-нь...
А когда дошла до припева, Аня уже не стеснялась и пела от души:
- Где сосны рву-у-тся в небо,
Где Бык живет и Небык,
Умчи меня туда, лесной оле-е-нь!
Ольга Владимировна так и застыла с открытым ртом и поднятыми над клавишами руками:
- Кто-кто? Какой-такой бык? Надо петь: быль и небыль, Анечка! Ясно? Где быль живёт и не-е-быль...
- А.. это кто?
Тут, как говорится, no comment. То есть, по ее мнению неживое не может жить в лесу.
В исторической жизни слов бывают такие явления, когда позитивная окраска лексемы меняется на негативную. Вот как это бывает, видно из следующей сценки.
Первоклассница Зоя и подготовишка Аня вернулись домой с занятий, обедают. Зоя с удовольствием обгладывает жареную куриную ножку с чесночным соусом. Аня не отстает от сестры. Вдруг делает зловещую паузу и говорит замогилиным голосом:
- А знаешь что нам сегодня в саду давали?
Зоя перестает жевать.
- Что?..
- За-пе-ка-а-нку!
Зоя бросает вилку на скатерть:
- Аня! Прекрати немедленно! Я же ем!
То есть, моим детям не повезло с общепитом в саду и школе. Понятие о качестве запеканки закрепилось негативное.
Примечательно, как творчески свободно дети склоняют существительные и имена собственные. Когда нашему Григорию было пять лет, папа купил ему маленького резинового носорожека, в красных штанишках, улыбчивого симпатягу:
- Смотри: вот у него хвостик, пупочек, вот - нос, а вот – рожек.
Носо-рожек. Во какой, нравится?
Гриша просиял в ответ.
Имени ему не придумали, так был, просто Носорог. Он так полюбил игрушечку, что всюду брал его с собой.
Однажды папа с сыном вышли на прогулку. Гриша - хвать, а игрушки нет.
- Ой, Носорка моего забыли!
Видите, как дети стремятся к сокращению длинных слов? И игрушка получила имя собственное, он уже не вообще какой-то носорог, а конкретный Носорог, с большой буквы.
Конечно, очень влияет на развитие речи детей телевещание. Если в доме папа увлечено смотрит новости, ждите филологических перлов.
Один раз повели Гришу в сад, а он что-то прихрамывает.
- Что у тебя там случилось?
- У меня в сапогах гамсахурдия.
- Что-что-о-о?
Оказалось, что у него, у терпеливца, в сапогах сползли и стоптались носки, намяло ноги, вот он и прихрамывал.
В тот год популярный сериал «Гардемарины, вперед» часто показывали по телевизору. Папа и Гриша придумали спортивную игру под названием «Гардемарины, вперед – гардемарины, назад». Правила такие. Ребенок и папа принимают положение, как помните, Пьер Ришар и мальчик в финальных кадрах в фильме «Игрушка». Из этого положения папа наклоняется и как бы роняет ребенка. При этом нужно крикнуть:
- Гардемарины, вперед!
На самом деле не страшно, ведь ребенок цепко держится ногами и папа крепко держит за руки. Вот он повисает вниз головой и касается руками земли. А потом папа разгибается тут уж нужно крикнуть:
- Гардемарины, назад!
И так пока не устанете. Ужасно весело!
Дети росли и удивляли нас новыми словечками каждый день. Когда распечатываю свои тексты, часто вспоминаю про «серокопию».
Внук Коля - первокласник. Вот задали ему в школе написать страницу прописей. Я сижу за компьютером, читаю. Подходит ко мне, протягивает разворот и деловито говорит:
- Мне нужна серокопия.
- Как-как? А может, белокопия? Или чёрнокопия? – слегка издеваюсь я над маленьким.
Коля вздохнул, ничего не ответил. Сам открыл крышку нашего старенького принтера, сам нажал кнопку, дождался, когда вылезет листок. Повертел его, осмотрел оценивающе:
- Нет. Ты не права. Все-таки, это серо-копия.
Хорошо, что хоть эти крохи уцелели в памяти. Ведь каждый может вспомнить и записать своего рода забавные истории, построенные на игре слов. И ничего, что изменился мир - науке нужны исторические материалы.
Вот, например, зарисовка из моего детства.
Был в те времена такой государственный праздник – Седьмое ноября, День Октябрьской Социалистической Ревоюции. Школьные хоры к этому дню разучивали и распевали тематические песни, а потом выступали в актовых залах перед ветеранами войны и труда, перед родителями. Пели громко, вдохновенно.
Вот раз приходит из школы моя сестра Наташа. Ставит ранец на стул, снимает галстук, идет мыть руки. Намыливает и поёт:
- В бой идет отряд, командир впереди,
Алый маргарин на груди!..
- Наташка, что ты поешь, - справедливо возмущается Андрюшка, ее старший брат,- эх, ты! Не маргарин никакой. А бангарит! Это такой орден. За храбрость.
Кто бы мог подумать, что каждый из этих случаев может послужить в будущем яркой иллюстрацией к чьей-нибудь научной статье, диссертации. В этом материале доказательство и свидетельство, что он жив, развивается, он такой многогранный, многоликий наш русский язык.
Детская этимология сравнительно молодое направление в лингвистике, но это – непаханое поле для филологов. А материала много. И его необходимо исследовать. Ведь у детей тоньше слух, лучше зрение, у них чистое, свежее восприятие, дети подсознательно проникают в самую суть слова и постигают его сакральный смысл. И то, что нам кажется глупым детским лепетом, не сегодня завтра станет языковой нормой.
Комментарии (3)