Предлагаем вашему вниманию рассказы наших авторов из летних номеров Аватарки. Новая Аватарка начнёт выходить с сентября 2022. Однако я уверена, что для многих и эта маленькая экскурсия по прошлому журналу окажется новостью.

Елена Овсянникова, главный редактор журнала Аватарка 

Рисунки Александра Фадина

 

 

 Елена Габова

СТАРЫЙ ОЛЕШ

 

Страшный сон приснился Серёже: старый Олеш протягивал к нему дрожащую руку и никак не мог дотянуться. Из глаз старика катились слезы, губы кривились и хотели что-то произнести.

– Дедушка Олеш, я тебя не боюсь! -- испуганно крикнул Серёжа и проснулся.

Он ещё долго лежал, зажмурившись. А если и правда, Олеш стоит у кровати?..

“Я же хотел перед ним извиниться!” – вспомнил Серёжа и открыл глаза.

Была белая, северная ночь. В распахнутом окне сражалась с ветром занавеска. Серёжа отодвинул её, чтобы закрыть окно и чуть не вскрикнул: он увидел, как на скамейке перед своим дряхлым, врастающим в землю, домом как-то странно сидит Олеш. Голова его запрокинута назад, на тёмную бревенчатую стену, словно дом, ровесник Олеша, принял старика на свою грудь.

Догадка пострашнее сна кольнула Серёжу в сердце.

У него не хватило духу громко позвать маму. Дрожа всем телом, он осторожно спустил ноги с кровати и босиком побежал в ту комнату, где она спала.

-- Мам, мама! -- Серёжа потряс её за плечо.

-- Что случилось, сынок? -- мать подняла с подушки растрёпанную голову.

-- Там... там Олеш умер! -- отчаянно прошептал Серёжа.

Мать взглянула в окно, охнула и начала суетливо одеваться.

Серёжа вернулся в свою комнату, с головой забрался под одеяло и заплакал.

В смерти Олеша он чувствовал виноватым себя.

Никто из ребят ничего не знал о прежней жизни старика. Никто даже из взрослых не мог сказать, сколько Олешу лет. Сам он уже лет двадцать не разговаривал. Непонятно было – то ли не мог, то ли не хотел. Самые старые старики в посёлке говорили, что когда они родились, Олеш уже был взрослым.

В углах глаз старика ветвилось два дерева морщинок. Их зимние вершины спускались на впалые щеки и соединялись с другими вершинами – их на лице старика целый лес. Маленькие голубые глазки напоминали болотца – большие и ясные озёра заросли тиной и ряской.

Олеш жил один. Просыпался рано, до солнца, опираясь на палку, выходил на улицу. Медленно передвигая ноги в стареньких валенках, шёл к широкой скамье, сработанной им самим в давние-давние годы. Много лет это был его единственный путь – от дома к скамье и обратно. По-стариковски осторожно садился, клал скрещенные руки на палку, воткнутую в землю между коленями, и замирал. В это время он напоминал чучело большой, неизвестной птицы.

За Олешем ухаживала его дальняя родственница Зинаида. Три раза в неделю она приходила к старику готовить еду и подметала пол. Старика она побаивалась. Мало того, что ни слова не говорил, ещё и смотрел на неё странно, жалостно, словно молил о чем-то.

-- Что, дедушка?-- заботливо спрашивала Зинаида.

Старик молчал, а взгляд его говорил что-то очень важное.

Серёжа вспомнил, когда соседская трёхлетняя Танюшка начинала плакать, мать сердито пугала:

-- Не перестанешь, сейчас Олеша позову!

Танюшка замолкала. Наверно и других детей пугали стариком, потому что даже самые смелые мальчишки боялись его.

Вчера днём веснушчатый Лёвка Огнев сказал Серёже:

-- Знаешь, почему все Олеша боятся? Да он колдун! А я вот колдунов не боюсь!

Чтобы доказать это, он бросил в старика палкой. Палка несколько раз перевернулась в воздухе и упала к ногам Олеша. Тот не шелохнулся.

-- Эх ты! -- сказал Серёжа. – Храбрец-удалец палками швыряться! А ты вот так докажи: подойди к Олешу и постой около, пока я не досчитаю до ста. Идёт?

-- Ишь, хитрый какой, -- сощурился Лёвка. – Сам небось, ни за что не пойдёшь!

-- Я не пойду?-- закричал Серёжа. – Я не пойду? Я, между прочим, палками не кидался!

-- Ты трус! Ты, Серый, трус!

-- Я трус?

Серёжа возмутился и решительно направился к Олешу. Внутри у него всё холодело от страха, но повернуть назад было нельзя: конопатый обсмеёт, проходу не даст.

Серёжа подошёл близко к Олешу и нарочно громко, чтобы Лёвка слышал, сказал:

-- Здравствуй, дед, сто семьдесят лет!

Старик услышал. Медленно поднял голову и увидел Серёжу. Олеш смотрел прямо на него, а мальчику казалось, что стариковский взгляд скользит мимо. Он обернулся, чтобы проследить за взглядом старика, а заодно показать конопатому трусу язык.

В тот же миг Серёжа почувствовал, как холодная старческая рука легла ему на затылок и медленно поползла ко лбу. Серёжа замер. Никогда в жизни он не испытывал ещё такого ужаса, а рука Олеша погладила светловолосую Серёжину голову и легла на свое место, на палку.

“Что же там Лёвка молчит? -- думал Серёжа, глядя на старика расширенными от ужаса глазами. – Неужели ещё не досчитал до ста?”

И тут Серёжа увидел, как из глаз Олеша катятся крупные слезы. Они сползли по руслам морщинок и заблестели в реденькой белой бородке.

-- Сто!-- крикнул Лёвка, но поражённый Серёжа не мог оторвать глаз от лица старика, по которому в дебрях морщин ползли и ползли блестящие капли.

-- Сто! -- испуганно заорал Лёвка, удивлённый, что Серёжа не бежит от старика, сломя голову. – Сто, Серый, сто!

Внезапная жалость к старику переполнила всего Серёжу, и ком подступил к горлу. Чтобы не разреветься, он резко повернулся и побежал.

Лёвка ждал за забором.

-- Ты чего там застрял? -- испуганно спросил он. – Я на всякий случай, смотри что, приготовил. – На Лёвкиной ладони лежал обломок красного кирпича. – Я думал, этот колдун тебя заколдовал!

Серёжа разозлился и изо всех сил толкнул Лёвку. От неожиданности Левка упал. Он даже сдачи не дал – так удивился, даже не заорал на Серёжу, только спросил удивленно:

-- Рехнулся ты, что ли?

Мрачный, Серёжа пошёл домой. Его дом был напротив избы Олеша. У крыльца оглянулся: старик продолжал смотреть перед собой, словно всё ещё видел Серёжино лицо.

И Серёже очень захотелось вернуться и попросить у старика прощения – и за Лёвкину палку, и за все нелепые страхи перед ним, беспомощным, одиноким.

Но он не вернулся. Лёвки постеснялся.

-- Почему я не вернулся, почему? -- уткнувшись в подушку, шептал Серёжа сквозь слёзы. – Что мне дурак Лёвка? А теперь Олеш умер, и никогда, никогда не узнает, что я хотел перед ним извиниться.

На дворе зафырчала машина. “Скорая помощь” увозила старика.

Остался дом. Казалось, ещё быстрее он стал врастать в землю, словно спешил вслед за хозяином.

Серёжа не мог глядеть на этот дом.

 

 

Любовь Шубная 

ИМЕННОЕ ОБЛАКО ПАШПЕТ

 

В этом году лето какое-то странное.

– Даже я не помню, чтоб столько недель подряд дожди лили, – каждый день ворчит бабушка.

Нам с Пашкой такая погода тоже не нравилась. Ни на гору не сходишь, ни на речку. По лужам шлёпать уже надоело, в разные игры играть – тоже.

В пятницу утро выдалось тёплое и солнечное.

– Давай во дворе загорать, – предложил Пашка.

Мы вытащили из кладовки раскладушку, поснимали футболки и улеглись кверху животами. Но скоро нам стало очень тесно – у Пашки локти вечно в разные стороны торчат. А когда я свои попробовал раскинуть, мы чуть не подрались.

– Ложись валетом, – сказал Павлуха.

– Как это? – не понял я. – Я ни разу не видел, чтоб Валет на раскладушке лежал.

– Какой Валет? – спросил Пашка.

– Дядь Васин пёс. Он всё время или в будке сидит, или по двору на цепке бегает. А чтоб на раскладушке…

– Ну, ты вообще у нас юморист! – захохотал Пашка. – Валетом – это значит, головами в разные стороны!

– А ногами?

– Ногами – в ту же, что и голова. Попробуй!

Я переложил свою подушку на другую сторону раскладушки и долго пытался повернуть ноги к голове.

– Ты шуток вообще не понимаешь! – снова хохотнул Пашка. – Вытягивай свои конечности ко мне.

Мы наконец-то улеглись и стали загорать. Вернее, не совсем загорать – пока мы с валетом разбирались, на небе облака появились. Время от времени они даже солнце закрывали.

– Смотри, вон то, лопоухое, на тебя похоже, – сказал Пашка.

– Почему это на меня? – обиделся я. – Может, на тебя. У нас с тобой уши одинаковые.

– Точно, – согласился Пашка. – Давай назовём его Пепа.

– Почему Пепа? Как свинка из мультика.

– Причём тут свинка? Там Пеп-па, а у нас Пепа. Облако ж наше личное, именное. А мы с тобой Петя и Паша. Или тебе больше нравится Папе? Или Пашпет? А может, Петпаш?

– Пепа, конечно, неплохо. Но очень уж имя какое-то девчоночье, – засмеялся я.– Пусть будет Пашпет.

Наше именное облако медленно плыло куда-то на восток и менялось каждую минуту.

– Смотри, смотри, у него маленькие ножки выросли! – закричал Пашка.

– Где?

– С левого бока!

– Да ровный у него левый бок!

Пашка развернулся на мою подушку:

– Конечно, если с твоей подушки смотреть – с правого.

– Так неинтересно, – сказал я. – Будем всё время путаться. Может, ну его, с валетом…

– Правильно, – согласился брат. – И так поместимся. Давай сказки про облака сочинять. Начинай.

– За горами, за лесополосами жило-было доброе и красивое облако, – начал я.

– И звали его Пашпет, – продолжил Пашка. – Жило оно, жило и решило проведать бабушку.

– А бабушку звали Тучка, и жила она за дремучим-дремучим лесом.

– И вот летит себе Пашпет, песенки насвистывает, с птичками переговаривается, землю под собой разглядывает и восхищается: «Ах, какая красота! Какие озёра синие, какие поля зелёные, какие мальчишки хорошие на раскладушке лежат! Полечу побыстрее, чтобы солнце им не загораживать!»

– Распрямило облако ножки, включило небольшой моторчик и ещё скорее полетело по небу.

– А навстречу ветер. «Вы залетели на чужую территорию,– говорит. – Здесь я хозяин».

– Поднял он пыль до самого неба, чтобы не было Пашпету видно, куда лететь.

– Но тут вытащил Пашпет из кармана планшет и говорит: «Окей, Гугл, как мне к бабушке добраться?»

– «Летите пять метров прямо, потом поверните налево. Пять метров прямо. Потом направо», – сказал Гугл.

– Летит Пашпет по навигатору, на ветер внимания не обращает. А тот ещё больше разозлился, ещё выше пыль поднял. Так высоко и так много, с такими камнями, что даже навигатор сломался.

– А Пашпет по ватсапу с бабушкой связался и пожаловался.

– Рассердилась бабушка, прилетела на помощь внуку. Схватила ветер за хвост и намотала его на свою левую руку.

– Хотела ему на земле хвост камнем привалить, чтоб впредь не хулиганил, да за крышу нашего сарая коленкой зацепилась. Больно ударилась, аж искры из глаз посыпались. А потом молнии.

…В это время потемнело, где-то вверху засверкало, загрохотало. Мы еле успели раскладушку занести и сами на крыльце спрятаться. Дождь застучал по крыше, запрыгал по деревьям и кустам. Посреди двора образовалась лужа с огромными пузырями. В неё всё падали и падали с неба крупные капли, а потом полетели градины.

– Ух ты! Бабушка-тучка бомбочки бросает, – сказал Пашка. – Вся пыль улеглась, а ветер и вовсе присмирел. Получил градом по макушке! Будет знать, как маленьких обижать!

– Интересно, а где сейчас Пашпет? – спросил я.

– На самом высоком дереве притаился и ждёт, пока бабушка плакать перестанет. А может, наоборот – успокаивает: «Бабулечка-красотулечка, давай я тебе помогу! Поставим компрессик на коленочку, она быстро заживёт. Потом соберём всех друзей и полетим к самому синему морю. А то здесь такое лето странное – ни загореть, ни отдохнуть».

Скоро дождь кончился, тучи остались только на горизонте, а прямо над крышами соседних домов появилась разноцветная радуга.

– Это Пашпет для бабушки старается, – сказал довольный Пашка. – Точно! Пока она бушевала, Пашпет нашими красками небо раскрашивал. А я ещё думаю, куда это коробка с тюбиками запропастилась! Наверное, старушке Пашпеткино художество очень понравилось. Она и плакать перестала, и ветер отпустила.

– Для добрых и хороших дел, – добавил я.

 

Нина Агошкова 

ОДУВАНЧИКОВОЕ ЧУДО

 

Большая серая Туча, переваливаясь с боку на бок, клубилась над городом и собиралась пролиться дождём. Иногда она сердито ворчала громом и раскидывала во все стороны молнии.  Неожиданно сверху, весело хохоча, посыпались Солнечные Зайчики. Спина Тучи была такая упругая, что малыши отскакивали, словно мячики, подпрыгивали и снова падали на неё.

– Кыш! Кыш! – закричала Туча, отмахиваясь от этого нашествия, словно от стаи птиц. – вы что, прогноз не читаете? Сегодня в городе дождь и переменная облачность, а у вас – выходной. Марш домой! – и она так высоко подбросила зайчиков, что её серая спина засияла в их ярком свете.
Весёлые малыши устремились вверх, к солнцу.

–Так-то лучше, – проводила их взглядом Туча. Вдруг зона аметила на своём правом боку маленькое светлое пятнышко. Там, притаившись, сидел одинокий Солнечный Зайчик.

– А ты почему отстал от своих братишек? – удивилась Туча, – ну-ка, догоняй!
Но малыш и не думал улетать. Вместо этого он распрямился, подбоченился, прокашлялся  и тоненьким голосом произнёс речь:

– Дорогая Туча! Мне просто необходимо попасть сегодня в город! У меня там назначена встреча. На лужайке, в центральном парке, в двенадцать ноль-ноль.
Туча удивлённо взглянула на храбреца:

– Ты что же это, ни капельки меня не боишься?

– Нет! Я знаю, ты добрая, только притворяешься сердитой. Пропусти, а? Мне нужна только ма-а-аленькая щёлочка,  и я прошмыгну. Обещаю, долго не задержусь, быстренько поговорю с ним и вернусь.

– С кем – с ним? Ты совсем мне голову заморочил! Выкладывай, как зовут твоего друга? А то не пущу! – пригрозила Туча и добавила: – Обожаю интересные истории!

– Хорошо. – Солнечный Зайчик уселся и начал свой рассказ: – Однажды я гулял по городу и оказался в парке. На лужайке, прямо посредине, светилось яркое жёлтое пятнышко. Я подумал, что это тоже Солнечный Зайчик и радостно устремился вниз:

– Привет, братишка! – но услышал в ответ:

– Привет! Ты кто?

– Как кто? Я – Солнечный Зайчик.

– А я – цветок, Одуванчик. – И действительно, это был цветок, он стоял на тонкой длинной ножке, которую окружали небольшие зелёные листочки. Я внимательно рассмотрел его и сказал:

– Ты очень похож на меня!

– Да, только тебе можно летать везде, а я вот стою здесь, и не могу сдвинуться с места, – грустно вздохнул Одуванчик, – мы, цветы, не должны отрываться от своих корней.

Мне всегда жаль тех, кто не умеет летать – ведь это так увлекательно! Потому я немного подумал и предложил Одуванчику:

– Хочешь, я буду каждый день рассказывать тебе, где бывал и что видел?

– Конечно! – обрадовался цветок, – а я буду рассказать тебе свои истории… 

Вот так и подружились, – закончил свой рассказ Солнечный Зайчик.

– Постой, – подозрительно посмотрела на него Туча, – какие такие истории он мог рассказать тебе в ответ? Ведь стоять на месте ужасно скучно, каждый день одно и то же. Вот я, например: сегодня полежу тут, над городом, полью его дождём, а потом – только меня и видели! Улечу в лес, или к морю – пополнять запасы воды. Столько приключений! А цветок? О чём он может рассказать?

– Одуванчик умный! – заступился за друга Зайчик, – и рассказывать умеет. В парке люди ходят, дети играют, животные, птицы есть... А с ними разные истории случаются! Вот об этом и рассказывал. Но вчера грустил, заболел, наверно. Потому мне просто необходимо проведать его. Ну что, пропустишь?

– Ладно, лети. Только, чур, на обратном пути мне всё расскажешь!

– Хорошо! – Зайчик проскользнул сквозь Тучу и устремился на лужайку.

Однако вместо жёлтого на привычном месте красовался  незнакомый белый цветок, похожий на пушистый шарик. Зайчик стал оглядываться по сторонам. Убежать или улететь Одуванчик точно не мог, скорее всего, кто-то его сорвал. И тут снизу послышался знакомый голос:

– Ты меня не узнаёшь? Это же я, твой друг!
От удивления Солнечный Зайчик чуть не свалился с ветки. Но тут же скользнул вниз, к белому шару,  и спросил участливо:

– Что с тобой? Ты заболел?

– Нет, просто наступило время превращения. Видишь, мои жёлтые лепестки стали белыми, скоро я смогу летать так же, как ты! Представляешь?
Солнечный Зайчик подозрительно оглядел цветок со всех сторон:

– Не похоже, чтобы ты смог летать. А как же твои корни? Тебе же нельзя от них отрываться?

–Теперь можно. Да к тому же корни останутся на месте, улетит только моя голова.

– Ой-ёй-ёй! – расстроился Зайчик, – и куда же она полетит? Со мной?

– Нет, у меня свой путь, - вздохнул Одуванчик.
В это время сильный порыв ветра стал отрывать от белого шара маленькие парашютики. Они взлетали, кружились рядом и разлетались в стороны.

– Эй! – бросился Зайчик вслед летящим пушинкам, – я с тобой! Но сзади послышался смех. Оглянувшись, Солнечный увидел, что Одуванчик машет ему наполовину облетевшей головой и смеётся:

– Я пока что здесь. Правда, скоро улечу весь. Не скучай, дружище! Мы ещё увидимся!

Тут сердитый ветер сорвал оставшиеся пушинки, и голос друга пропал. Сколько ни звал его Солнечный Зайчик, летая по парку  – всё без толку.

Пришлось возвращаться домой, тем более, что пошёл сильный дождь. Небо по-прежнему было занято Тучей. Она отдыхала, вылив на город кучу дождевых капель, и очень удивилась:

– Быстро ты! Ну что, проведал? Здоров ли твой цветок?

– Нет больше моего друга! – огорченный Солнечный Зайчик рассказал, как было дело.

– Не переживай! Он же не сказал «Прощай!». Значит, ещё увидитесь. Лети домой. Всё будет хорошо!
«Откуда ты можешь это знать?» – думал грустный Зайчик по дороге к солнцу, где ждали его братишки.

Но слова Тучи запомнились ему, и теперь каждый ясный день Солнечный Зайчик устремлялся вниз, на знакомую лужайку, надеясь увидеть друга.  Среди зелёной травы появлялись то ромашки, то клевер, то гвоздики, но Одуванчика больше не было. Осенью трава высохла и пожелтела. Потом с деревьев опали шуршащие разноцветные листья. В один из дней из знакомой Тучи вместо дождя посыпались тоненькие снежинки, укрыв побуревшие листики белым ковром. Иногда Солнечный Зайчик садился на ветку липы и вспоминал, о чём ему рассказывал Одуванчик, как они шутили и смеялись. Но долго грустить он не умел, потому летел отражаться в окнах  и сосульках.

Вскоре тёплый воздух вытеснил холода, снег во всём парке растаял и утёк тоненькими ручейками. А потом и они высохли под лучами жаркого весеннего солнца.
Как-то раз Солнечный Зайчик по привычке слетел вниз и замер от удивления: вся лужайка была ярко-жёлтого цвета. Словно на ней резвились сотни Солнечных Зайчиков.

– Что это? – удивился он, и тут же услышал со всех сторон голоса:

– Привет!

– Привет!

– Здравствуй!

– А вот и я!

Изумлённый Зайчик только и смог спросить:

– Кто - ты?

Вся лужайка залилась звонким смехом.

– Я твой друг, Одуванчик. Только теперь у тебя не один друг, нас много! Видишь?

И все Одуванчики, как по команде, закачали жёлтыми пушистыми головами, приветливо кивая Зайчику.

– Как это могло получиться? – недоумевал он.

– Помнишь пушинки-парашютики? На каждом было прикреплено семечко. Ветер разнёс их по всей лужайке, и весной из этих семян выросли мы. Ты не рад, что у тебя теперь много друзей?

– Конечно, рад! –  обрадовался Солнечный Зайчик,  – я скучал по тебе! Выходит, Туча оказалась права. Зайчик представил, сколько интересных рассказов будет ждать его здесь каждый день, можно слушать с утра до вечера!

Но история превращения одного единственного цветка в целый цветочный ковёр была, на его взгляд, самой удивительной из всех. Настоящее одуванчиковое чудо!

 

Катя Минаева 

ЧЁРНЫЙ СПИСОК

 

Добавили Леру в группу друзей Алёны. Алёна сама и добавила. Помимо Леры в группе друзей Алёны много ребят оказалось: и Сёма, и Макар, и Таня, и Аделина, и много ещё кого – всех не перечислишь.

– Группа друзей – это хорошо, – решила Лера и стала в группе сообщения просматривать.

А сообщение в группе Алёниных друзей такое: «Приглашаю Петю, Васю, Иру, Лиру, Марину, Карину и Васю Форточкина на день рождения. Празднование состоится тогда-то и тогда-то, Тру-ля-ля».

Лера Алёнино приглашение пять раз прочла, а своего имени там так и не встретила. Как и Сёмино или Макара, или Танино. Аделину Алёна всё-таки пригласила.

Лера сначала расстроилась, а потом вспомнила, что в этот день как раз улетает в кругосветное путешествие в открытый космос в однодневное турне «Всё включено – "В другую галактику и обратно" – историко-познавательная экскурсия для детей»; и про группу забыла. Задумалась о том, какую с собой лучше игрушку-книжку взять в дорогу.

Только телефон не умолкает, пилипкает и пиликает. Лера схватила трубку, думала, мама звонит, а это сообщения в группе Алёниных друзей приходят одно за другим, одно за другим. А в сообщениях фотки подготовки ко дню рождения: угощения, конкурсы, ерунда всякая. Не сравнить с экскурсией в другую галактику, но Лере обидно. Ей тоже хочется поучаствовать.

Пошла Лера к Сёме – своему брату, пожаловалась: так, мол, и так. Где это видано? Где это слыхано? Что тем, кого не пригласили, присылали фотки подготовки праздника?

Сёма Лере и отвечает:

– Да удались ты из этого чата и больше не вступай. Далась тебе эта Алёна.

Лера удалилась из чата, сидит – игрушки пересматривает, китайский язык учит и песню на английском поёт, а телефон снова запиликал. Схватила Лера трубку – теперь точно мама пишет! А это не мама, а Алёна. Увидела, что Лера из чата удалилась. И стала Лере личными сообщениями подготовку к празднику слать.

– Зачем ты мне это присылаешь? – Лера Алёну спрашивает.

Алёна подумала и написала:

– Сама не знаю. Просто так. Я и дружить-то с тобой не хочу, ты мне не нравишься.

Лера помрачнела страшнее тучи, бросила телефон, телефон об угол ударился, больно ему, а Лера его даже с пола поднимать не хочет:

– В окно выброшу, чтоб только сообщения от Алёны не читать.

– Ну, ты балда, – Сёма говорит. Поднял Лерин телефон с пола, добавил Алёнин номер в «чёрный список», а Лере мороженое принёс. Эскимо на палочке.

Улетела Лера на экскурсию, а к Алёне на день рождения Чёрный Список пришёл и говорит:

– Ну, здрасти-мордасти, пришёл поздравлясти, подготовку видел, никого не обидел, пришёл Алёнку поздравлять, подарки у неё отбирать и торт объедать.

Алёна испугалась, побежала маме жаловаться.

Мама Чёрный Список прогнала, открывает холодильник, а деньрожденный торт кто-то объел, а потом как начали приглашённые звонить, что прийти не получается – то, сё, пятое-десятое.

Осталась Алёна без подарков.

– Хоть тортика поешь, – мама Алёне говорит.

– Не хочу я торт, – Алена ревёт. – Макароны хочу с сыром и мультики по телевизору.

Стала мама макароны варить, а они убежали. Сыр кончился. Включила мама телевизор, а там мультиков нет – только научно-познавательная передача про однодневную экскурсию-путешествие в другую галактику. Показали Леру, Макара, Сёму и Таню – они экскурсию слушают и пробуют космическое мороженое. Настроение у всех отличное. Чаты не работают. Чтобы спутник земными сообщениями, картинками и видео не загружали.

 

 

Елена Овсянникова

ЗАПАСНОЙ КОМАНДИР

 

     Меня назначили запасным командиром. Наш 2 «Б» будет соревноваться с другими вторыми классами, кто лучше выполняет строевые команды. А отдавать приказы будет командир. Я сначала очень обрадовался. Представляете, весь класс будет выполнять мои команды:

«Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! Налево! Кругом!» И так целый тетрадный лист команд, которые нужно выучить наизусть и отрепетировать громким, командирским голосом.

     Однако вскоре я понял, что ключевое слово-то – «запасной»! То есть, я буду командовать, если основной командир не сможет принять участие в соревнованиях. Выходит, что команды мне придётся учить как настоящему командиру, а выступать будет другой. Основным командиром физрук Людмила Васильевна назначила Светку Сергееву – свою дочку. Оно и понятно: Светка могла репетировать со своей мамой дома. А ещё Светка во всём копировала маму. Разговаривала громко и отрывисто, и походка у неё была пружинистая с пятки на носок. А ноги у Сергеевой тоненькие, и коленки торчат, поэтому с такой походкой она похожа на кузнечика. Мы с другом Костиком так её между собой и зовём.

     Вот я и говорю Косте:

– Скажи, неужели справедливо, чтобы нами Кузнечик командовала?

– Нет, конечно, какой из девчонки командир, лучше бы ты был командиром!

     Наш разговор подслушал Эдик Хватко. Вообще-то, мы его недолюбливаем: подленький он какой-то, но Хватко почему-то всё время оказывается рядом с нами и вмешивается в наши дела.

– Вам нужно избавиться от Кузнечика, – заявил Хватко.

     Мы аж подскочили с Костиком:

– Как это избавиться? Как можно от человека избавиться? С ума сошёл, что ли?

– Ну это, сделать так, чтобы на соревнованиях её не было.

– И как, по-твоему, это сделать? – удивились мы.

– Может похитить её предлагаешь? – сказал Костик. – Так за это нас в тюрьму посадят.

– Ну вы даёте! Тут соображать надо: например, самое простое –подставить ножку, когда она бежать будет, вот и ушибётся, захромает. А кому нужен хромой командир?

– Но это же подло! – воскликнул Костя.

– Зато наверняка избавитесь от Кузнечика!

–Нет, на подлость я не согласен, – твёрдо отказался я. – Такие советы нам не нужны.

     А червячок всё-таки застрял в моей голове, и я стал думать, как сделать по-честному так, чтобы Светка сама отказалась от командирства. Думал, думал и придумал. Я разбил свою копилку и насчитал почти триста рублей. Потом поделился своим планом с Костиком.

– Это честная игра на выживание, – сказал Костик, – у вас в ней равные шансы.

– Да, это настоящая дуэль! – подтвердил я.

После уроков мы позвали Светку, и я сказал ей прямо:

– Будем есть мороженое, кто не заболеет, тот и будет командиром. А Костя будет секундантом.

     Светка сразу же согласилась. Кто же откажется от бесплатного мороженого?

     Мы купили пятнадцать порций замороженного сока и стали его есть.

     Я обожаю замороженный сок, но после третьей порции горло так замёрзло, а язык одеревенел, что я перестал чувствовать вкус мороженого.

     Светка же, жмурясь от наслаждения, как кошка, дорвавшаяся до сметаны, тем временем доедала четвёртую порцию.

– Так нечестно! – неожиданно закричал Костя, наблюдавший за нами.

– Что нечестно? – промямлил я деревянным языком.

– А то нечестно, что вы мороженым объедаетесь тут, а я должен смотреть и облизываться.

– Хорошо, ешь тоже, мне не жалко, – ответил я, а сам даже обрадовался, что мне меньше достанется.

     И Костя тоже стал есть замороженный сок. Никогда не видел, чтобы человек за то время, пока я нехотя лизал четвёртую порцию, успел съесть целых шесть порций!

     Светка же с аппетитом слизала пятую.

     Я тихо радовался. Получилось, что она съела больше, чем я, а значит, шансов заболеть у неё больше! Но Сергеева достала деньги, и купила мне пятую порцию:

– Ешь! Это, чтобы у нас были равные шансы! – сказала Кузнечик и ушла домой.

    На следующий день я слегка осип, но не заболел, поэтому отправился в школу с надеждой, что уж Кузнечик-то точно заболела. Не успел я войти в класс, как ко мне подскочил радостный Хватко:

– А ты, Кораблёв, оказывается, сам умеешь подлянки устраивать!

– О чём ты? – не понял я.

– Сам знаешь, о чём. Ну, ты – хитрец!

     И тут прозвенел звонок на урок, и я так и не узнал, чему так радовался Эдик.

     Сергеева была в школе, только глаза у неё заплаканные были, и в мою сторону она не смотрела.

     А вот Костика в школе не было. Я еле дождался перемены и позвонил ему. Ответила Костина мама:

– У Кости высокая температура – горло болит, позвони лучше завтра…

     Я подошёл к Кузнечику:

– Ну что, Светка, секундант наш выбыл, а у нас выходит ничья?

– Какая ничья, никакая не ничья, – заговорила Светка неожиданно хриплым басом, – из-за тебя мама отстранила меня от выступления за то, что мороженое ела. Видишь, я голос потеряла.

     У меня внутри все похолодело – неужели Кузнечик рассказала Людмиле Васильевне о нашей дуэли с мороженым?

     Теперь-то уж точно я не только командиром не буду, но и из запасных меня выгонят!

– Так ты всё рассказала маме? – спросил я сипло.

– Нет, про вас с Костей я ничего не рассказывала, – так же сипло ответила Кузнечик.

– Ну, Кузнечик, ты меня удивила! – воскликнул я. – Пошли в буфет чай с лимоном пить, чтобы голос вернулся! Не вешай нос, всё наладится как-нибудь.

     Но Светка только махнула рукой.

     На уроке я задумался: «Итак, если Светка теперь не основной командир, то им становлюсь я». Но я почему-то этому совсем не обрадовался. Наоборот, все оставшиеся уроки меня мучили угрызения совести. Жалко было Кузнечика. Если я промолчу, то окажусь таким же подленьким, как Хватко. На последней перемене я подошёл к Людмиле Васильевне.

– Это я накормил Куз…, Свету мороженым, чтобы самому командиром быть, не наказывайте её, – выпалил я быстро, не глядя физруку в глаза.

– Ладно, Кораблёв, иди, я подумаю, – ответила Людмила Васильевна и махнула рукой точь-в-точь как её дочка.

     На следующий день на уроке физкультуры Людмила Васильевна объявила, что на строевых соревнованиях у нас будет два командира: Сергеева и Кораблёв, если они только пообещают больше не объедаться мороженым.

 

Борис Вайнер 

ВАРЕНЬЕ

 

     Варенье удалось на славу. Бабушка зачерпнула из медного тазика полную деревянную ложку, полила из неё на блюдечко и хитро прищурилась.
– Сегодня оно у меня необыкновенное! – сказала она.
Было жарко. О стекло веранды бились, не находя форточки, две глупые осы. Борька отложил кубик-рубик, с которым возился уже минут десять, и посмотрел скучающе:

– А чего в нём такого? Варенье как варенье.

– А вот и нет! Кто его попробует, сразу поумнеет.
   Борька хмыкнул.

– Хочешь верь, хочешь проверь, – добавила бабушка.

Борька зевнул. Он жил на свете девятый год и к чудесам относился скептически.

     Бабушка накрыла тазик большим полотенцем и вышла.
Осы перестали биться о стекло.

     Затем одна из них прожужжала мимо Борькиного носа  и приземлилась прямо на блюдце. Борька молча наблюдал, как она старательно набирает в хоботок бабушкиного варенья. Закончив с этим, оса снова прожужжала мимо и вылетела в раскрытую форточку.

     А над вареньем уже трудилась другая оса. Форточку она тоже нашла с первой попытки. Борька сидел и смотрел.Через пару минут в форточку влетела целая ватага ос. Они строем спикировали на стол и таким же строем промчались назад, оставив блюдце пустым.
Борька схватил деревянную ложку, набрал из тазика и вылил на блюдце.
Осиный рой его даже напугал, хотя осы не обратили на него никакого внимания. Когда они наконец улетели, Борька зачерпнул полную ложку варенья и залпом проглотил.
Он мучил кубик целый час.
Кубик был как заколдованный.
В конце концов Борька его бросил и весь остаток вечера думал о том, как всё-таки скучно в этом мире: ни привидений тебе, ни динозавров, ни инопланетян. И вообще ничего такого.
А за окном жужжали две осы.
– Ну-с, –  говорила первая, – а как вы объясните феномен нашего юного друга? С игрушкой не справился!
– Полагаю, это особый случай, – отвечала вторая.
– Слабо развитое пространственное мышление?
– Именно. Тут ложечкой не обойдёшься. Вот разве банку…

 

 

Михаил Стародуб 

ПОТОМ ПОТОМЫЧ

 

Появился в нашем городе старик Потомыч. Господин с серебристой бородёнкой, усами, копной нечёсаных волос, торчащих во все стороны.

     – Нетипичный старичок какой! – посмеивались мальчишки и девчонки.

     – Забавный дед, – улыбались их мамы и папы.

     – Обаятельный старец, – соглашались бабушки и дедушки. – Только давно не стриженный.

     – Как-нибудь потом постригусь, – кивал нечёсаной головой Потомыч. – Позже. Не сейчас.

     – Нет! – кричали мальчишки. – Оставайся нестриженным, дед! Так прикольнее!

     – В самом деле, – соглашались девочки. – Растрёпанность и лохматость – харизматичны. Вызывают симпатию и интерес.

     – Как ваше имя, уважаемый господин? – спросила чья-то бабушка.

    – Зовите меня дед Потом! – отвечает он сквозь серебристую бородёнку.

     – А отчество?

     – Потомыч. Я – дед Потом Потомыч, гость вашего города.

     – Надолго ли к нам в гости, дед Потомыч? – интересуется городской мэр.

     – Это я решу позже. Не сейчас. Потом.  

     Поселился старик Потомыч в гостинице. Вышел вечером по улицам прогуляться. Здоровается, раскланивается направо-налево, улыбается сквозь бородёнку. А во рту всего-то пара кривеньких зубов! И такая из-за этого у него неотразимая улыбка оказалась, что и стар и млад начали улыбаться в ответ и раскланиваться. А некоторые сразу решили познакомится поближе с таким приятным, располагающим к себе дедом. И начали приглашать его на чай, на ужин и к завтраку.

     Перезнакомился старик Потомыч со всеми жителями города.

     И что же?

     Для начала народ, по примеру Потомыча, перестал стричься и причёсываться. Не прошло и месяца, всеобщая лохматость стала считаться модной. А ежедневная нечёсанность – популярной. В магазинах начали продавать мятые, серого цвета рубашки. Молодёжь носила живописно рваные штаны, куртки с дырками на спине и рукавах. Вместе с тем люди решили не чистить обувь. А раз так, совсем необязательным оказалось умываться по утрам и вечерам.

   – От холодной воды и мыла организм с раннего утра испытывает лёгкое эмоциональное потрясение! Он хуже сопротивляется болезням днём, слабеет к вечеру, – уверял доктор Склянкин, и все с ним соглашались.

     А ещё через некоторое время большинство жителей нашего города перестали читать книги.

     – Вводить себя в заблуждение выдуманной очередным болтуном историей! Вредная и приставучая привычка, которая искажает сознание! Лишает способности правильно воспринимать происходящее! – сообщил профессор Понимакин. – Занятие – опаснее курения! Гибельнее жадности, зловреднее эгоизма!

     Между прочим, у мальчишек пропала охота гонять в футбол, а девочки – потеряли интерес к рисованию, настольным играм.

     Бабушки забросили вязанье, а дедушки – игру в домино и карты.

     По такому случаю мамы и папы решили не ходить на работу.

     – Как-нибудь потом, позже! – позёвывая в кулачки рассуждали папы. – Вернёмся на работу через некоторое время… Потом.

     – Немного погодя, – лениво соглашались мамы. – С годами. После дождичка в четверг!

     Однажды к вечеру сумерки нависли над городом. Ночь медлила, не желая приходить.

     Наконец остановились стрелки часов дозорной башни на главной городской площади. Все вокруг так и замерли в удивлении и странном беспокойстве! И не могли пошевелиться, хотя многие пытались! Изо всех сил вспоминая: как и что нужно сделать, чтобы двинуться с места.

     Только старик Потом Потомыч с копной нечёсаных волос, торчащих во все стороны, прогуливался по пустынным улицам. И довольно улыбался сквозь белёсую бородёнку. И, хотя улыбка его казалась вполне неотразимой, некому было во всём городе улыбнуться в ответ и приветливо раскланяться.

     Когда это стало окончательно понятно, старик Потомыч ушёл из сказки в неизвестном направлении.

     Встретится в ваших местах – не радуйтесь при встрече!

     Перескажите вслух эту историю, будет от Потомыча городу защита.