В те далёкие времена, когда океан был скован льдом, а море было настолько глубоким и широким, что не видно было ни конца, ни края, на небольшом клочке земли жил прекрасный и бодрый народ нивхи. Тысячу лет они ловили рыбу в синем море. И тысячу лет благодарили верховного бога Курна за щедрые приношения. До сих пор потомки могучего народа живут на самом краю света – на Сахалине.

Среди нивхов выделялся Азрун – храбрый охотник и рыболов. Не боялся он ни сильного ветра, сбивающего с пути и разносящего жилище, ни солёных брызг беспощадного моря. И не было ему равных. И была благосклонна к нему судьба. Только его мать, старая, седовласая Зуюк не знала покоя. Каждый день приходила она на берег моря, садилась на высокий камень, выкинутый волнами, и всматривалась вдаль. Слёзы старой Зуюк капали в море и сливались со слезами других матерей, чьи дети были в море. Брала она тынрын, водила по нему смычком, и жалобные звуки извлекал тынрын, плакал он о погибших в море сыновьях. Но каждый день под вечер возвращался её любимый Азрун. Богатая добыча была в его лодке, одной рукой поднимал он нерпу, а другой обнимал счастливую мать. Высоко держал он гордую голову, и ветер трепал его чёрные, как морская пучина, волосы.

Однажды, когда пришла пора снова выходить в море после суровой зимы, Азрун начал готовить снасти и собирался пойти на промысел.

­– Азрун!  –  покачала головой мать. – Недоброе дело ты задумал. Сегодня вечером праздник, мы должны задобрить духа воды Тол-Ыза, иначе не будет тебе удачи.

Нахмурилось лицо сына, сверкнул он на мать грозными очами:

– Надоело задабривать Тол-Ыза! Что толку от этого? Я храбрый охотник, отважный рыболов, какое мне дело до всех этих глупостей? Не пойду на праздник!

Топнул ногой Азрун, затряслась земля, заколебалось море, задрожали стены дома из водорослей старика Тол-Ыза, проснулся он, услышал слова дерзкого юноши.

– Будь по-твоему, – сказал дух, превратился в касатку и стукнул хвостом по дну моря. Стали подниматься в море волны, всё выше и выше. Ничего не замечает Азрун, садится в лодку и выходит в море. Уже не видно горизонта, слилось море и небо. Упрямится Азрун, вновь и вновь преодолевает он волны, всё дальше уходит от берега. А на берегу сидит на камне его мать, старая Зуюк и не сводит глаз с моря. Бьют крепкие волны по лицу старой женщины, ничего не замечает она. Бороздят её лицо глубокие морщины. Сдувает ветер солёные слёзы, но нет ей облегчения. Вот уже и солнце зашло, а сын всё не возвращается. Протянула руки Зуюк к небу, взмолилась Курну, чтобы пощадил Азруна. Но не слышит Курн, отвернулся от гордого, непослушного юноши. Наконец слёзы матери достали до самого дна моря, разбудили Тол-Ыза. Вновь проснулся дух, вновь стал он касаткой, повёл хвостом в разные стороны, успокоилось море, вернулся домой измученный Азрун. Нет у него улова сегодня.

А вечером этого же дня все остальные рыболовы ходили к берегу моря приносить богатые дары Тол-Ызу. Кто нёс ягоды, кто – оленью шкуру, а кто – китовый ус. Опустили на широком ритуальном блюде, украшенном резьбой в форме тюленя, дары в море. Угощая духа-хозяина воды, нивхи просили: «Хозяин воды! Позволь нам поймать много рыбы, сделай, чтобы мы жили без болезней, чтобы дети наши были здоровы».

Долго ждали, примет ли подарки дух. Покачалось блюдо на волнах и ушло в пучину морскую. Вздохнули нивхи – добр был сегодня Тол-Ыз, принял дары, значит, и их уловы будут богатыми. И вышли они в море, и вернулись с полными лодками рыбы.

Но Азруну с тех пор не стало удачи. Каждый день выходил он в море, а возвращался без добычи. Видел, как нерпа плескалась в волнах, видел, как рыбы шли на нерест, но ни одну не мог поймать он. Тол-Ыз был терпелив. Расчёсывая длинную бороду из водорослей, ждал он, когда самолюбивый юноша придёт к нему на поклон. Наконец, дождался.

Рано утром, когда все спали, пришёл на берег Азрун, принёс ягоды. Потускнели глаза юноши от бессонных ночей, глубокие борозды проложили слёзы на молодых щеках.

– Ничего у меня больше нет, Тол-Ыз, лишил ты меня улова. Моя мать не знает, чем накормить меня, – сказал Азрун и сел на камень, где обычно сидела его мать. Опустил низко голову, тяжёлые думы одолевали его. Свежий ветер не приносил облегчения. Хотел Азрун глубоко вздохнуть и не мог, боль в груди пронизала всё тело, окаменели руки и ноги. Долго сидел он на камне и не мог пошевелиться. Наконец с трудом поднялся.

Положил он ягоды на широкое блюдо и опустил в море. Спокойно было море, гладкое, как полотно, которое ткала его старая мать Зуюк.

До самого вечера просидел Азрун на камне. И снова почти превратился в камень. Наконец, когда солнце село, увидел он, как пошли по воде круги и ушло на дно морское его блюдо с дарами.

Обрадовался Азрун, поклонился Тол-Ызу за то, что простил его дух, и отправился спать. На утро вышел в море, вернулся с богатой добычей и снова одной рукой нёс нерпу, а другой обнимал родную мать. И больше никогда Азрун не пропускал праздника первого выхода в море и самый первый приносил щедрые дары покровителю моря. А за это был он всегда удачлив в морской охоте и не было ему равных. Выбросил он гордость из своего сердце, и взыграло сердце радостью и любовью.

До сих пор нивхи почитают Тол-Ыза и не выходят в море без приношений этому суровому, но справедливому духу.