Все началось с истории, которую рассказал известный фантазер Валька. Он часто приносил невероятные новости. То расскажет об огромном тигре-людоеде, которого недавно нашли в тайге. В животе у него якобы обнаружили пуговицы с царскими орлами. То опишет деревню на болотах, куда можно пробраться только на ходулях. Жители скрывали у себя партизан и ловко готовили диверсии против фашистов. А сегодня сообщил о квартире номер ноль.

- В каждом городе есть такие, специально для наших разведчиков. Чтоб они могли приехать в отпуск и нигде не светиться. Все квартиры номер ноль открываются одним ключом. А внутри и кровать, и печка, и даже телефон!

Как всегда, Костик влез со своими сомнениями:

- Врешь! Если б телефон протянули, кабель было бы видно!

- А его из подвала через дырку в полу тянут, - не смутился Валька.

- Выходит, все эти квартиры бывают на первом этаже? – робко спросил Ленчик.

- А как же! В них еще устраивают подземные ходы. Чтоб разведчики могли приходить одним путем, а уходить другим.

- И все равно врешь! – не унимался Костик. – Нет такого номера на квартире – ноль! А если такое написать на двери, никакой секретности не будет!

- А не надо писать, - невозмутимо ответил Валька. – Ноль – это ничего, правильно?

Окружающие дружно кивнули.

- Ну вот. Раз на двери ничего не написано, это и есть квартира номер ноль!

С такой железной логикой никто спорить не решился, даже Костик. Мишка вообще боялся проронить хоть слово. Потому что он знал, где находится такая квартира.

На первом этаже их старого, еще дореволюционного дома была неприметная дверь. На ней не было номера. В ней никто не жил. Но Мишка своими глазами видел, как однажды из нее вышел незнакомый человек!

Но Мишка молчал, не желая спугнуть удачу. Она была ему так нужна!

Папа точно был разведчиком. Когда Мих еще был маленьким, он приставал к маме с вопросом, почему им никогда не приходят с фронта треугольники. И она ответила: «Там, где служит папа, писем не пишут. Нельзя». Еще она взяла с Миха слово не болтать. Тогда он узнал, что такое секретность.

Мишка с тех пор не задавал никаких вопросов, только мечтал потихоньку, как кончится война и вернется папа. Почему-то в его воображении это всегда происходило летом. Кругом тепло и зелень, они вместе идут в парк. Папа обнимает Мишку и маму, так что они все близко-близко друг к другу. Его немножко колючие щеки замечательно пахнут одеколоном и табаком.

Миша так хорошо представлял себе все это, что был уверен – так и будет. Но ошибся. Снаряд помешал. Их много осталось в городе. Иногда они взрывались. Однажды, когда Миша ушел в школу, а мама зашла домой на перерыв… В общем, у него остались только перетянутые ремнем учебники и то, во что он был одет в тот день. И папа, конечно.

Теперь он ждал папу в два раза сильнее, за маму и за себя. Но к ожиданию примешивались опасения.

Во-первых, Мишка жил теперь совсем в другом месте, у тети Лили. Она была маминой родственницей. Такой дальней, что племянник ее не помнил. И папа мог не вспомнить. Иногда Мишке казалось, что Лиля не его тетя, а чья-то чужая. Никакого родственного тепла в их отношениях не ощущалось.

Во-вторых, Мишка не был уверен, что папа узнает его. Тот малыш, которого водили в парк, остался в прошлом. Теперь ему восемь, он совсем взрослый. А документов у Мишки не было.

Конечно, папа-разведчик найдет его, в этом не может быть никаких сомнений. Но сколько же придется ждать! Война уже месяц, как закончилась, лето в разгаре, а папы все нет. Что, если он даже и в августе не вернется?!

Но теперь Мишка знал, что делать. Он напишет письмо и оставит его в квартире номер ноль. Первый, кто туда войдет, прочтет его и передаст, куда надо.

Дома никого не было. Тетя Лиля еще не вернулась. Мишка мог спокойно заняться своим делом. Для черновика взял кусок обоев и химический карандаш. Сначала надо было обдумать, что и как писать.

Начинать полагалось с обращения. Но к кому? «Дорогие товарищи разведчики»? Так нельзя. Мало ли кто прочтет! «Дорогой папа»? Совсем не то. И потом, тетка любила так говорить, причем в плохом смысле. «Нет уж, дорогой мой, так у нас дело не пойдет!».

А может, лучше не по правилам? Сразу с главного! «Пожалуйста, скажите Николаю Иванову, что его сын Михаил Иванов жив и живет по адресу». Опять не то! Жив-живет. И «скажите» тоже неверно, можно ведь телеграмму послать.

Он исчеркал весь черновик. Пришла тетка, загремела посудой. Увидела, что Мишка пишет, и не стала приставать с поручениями. Но Мишка знал, что это ненадолго. Он решился. Вырвал листок из тетради в клеточку, обмакнул в чернила ручку и аккуратно переписал набело последний вариант:

«Передайте Николаю Иванову, что его сын Михаил живет теперь в этом доме, в девятой квартире. Папа, я тебя очень жду! Твой Мих».

Мишка сложил письмо треугольником. Надписал адрес: «Квартира номер ноль. Нашедшему». Вот теперь все правильно. Номер квартиры и треугольник – намек на военную разведку. И адресат такой, что любой вправе прочесть.

Мишка крикнул тетке:

- Пойду ведро вытащу!

- Давай-давай, - отозвалась она.

Он выскочил за дверь, сбежал по ступенькам. Прошел до конца коридора - до заветной квартиры. Огляделся. Никого. Сердце бешено колотилось, губы пересохли, руки, наоборот, вспотели. Ну же! Мишка присел на корточки и протолкнул свое письмо в широкую щель под дверью. Прислушался. Ни звука. Он встал и подождал еще немного. Но, видно, теперешний обитатель затаился. Ну или квартира пустовала. Мишка вдруг почувствовал, что страшно устал, и поплелся домой.

***

К концу дня капитан Иванов вымотался, как никогда. Зря по прибытии он отправился сразу на новую службу. Лучше б сначала решил вопрос с жильем. Теперь вот на ночь глядя выяснилось, что квартира для него не готова. Только через два дня! А ночевать-то надо уже сегодня.

- Давайте я отведу вас к своей сестре. Она управдом, придумает что-нибудь, - предложил шофер, сочувственно наблюдавший за новым начальством.

Вера Степановна, могучая женщина неопределенного возраста, отнеслась к проблемам капитана с пониманием.

- Есть у меня подсобка, техническое помещение для разных надобностей. Могу выдать ключ и раскладушку. Подушка тоже найдется. Больше предложить нечего, уж не обессудьте.

Узнав, что ему не придется ночевать в отделении, капитан воспрял духом. Отсутствие одеяла компенсировалось возможностью отгородиться от всех и спать в темноте и полном одиночестве. Он долго благодарил Веру Степановну, получил обещанное и откланялся.

Ключ легко повернулся в замке. Капитан перешагнул через порог, под ногами что-то зашуршало. Он щелкнул выключателем и увидел, что наступил на письмо. Он поднял его, увидел странный адрес и хмыкнул. Мальчишки играют, наверное. Но все же развернул треугольник и прочел короткие строчки.

Сердце екнуло и заходило ходуном. Лоб взмок. Неужели? Да нет, таких совпадений не бывает!

Капитан выскочил из комнаты, забыв обо всем. Прикинул, где может находиться девятая квартира, и взлетел на третий этаж, перемахивая через ступеньки. Сдерживая себя, деликатно постучал. Раз, другой. Потом погромче. Забарабанил, отбросив вежливость. Все напрасно. Несмотря на поздний час, жильцы отсутствовали.

Капитан бегом вернулся к Вере Степановне. Она настороженно нахмурилась. Но узнав о причине возвращения, смягчилась.

- Так забрали Лильку сегодня! Ваши же и забрали, за спекуляцию. Лилька баба хитрющая и вредная. И мальчонку чужого себе для выгоды взяла, не иначе. Может, к своему делу хотела приспособить, или чтоб не уплотняли.

- А Мишка?

- Так он сирота! Одного на квартире не оставишь. Поди, в детдом отвезли. А тебе зачем?

- Брат Николай… Он погиб, а жена с сыном остались в этом городе. Имена-фамилии совпадают! – сбивчиво объяснил капитан.

Вера Степановна не удивилась. Чего только в жизни не бывает.

- Завтра отыщешь, тем более что ты тоже по этой части. Ничего с твоим Мишкой за ночь не сделается. А сейчас на покой, утро вечера мудренее.

Но разве он мог заснуть!

Александр все эти годы жил только Победой. Девятого мая он испытал безбрежное счастье человека, достигшего своей главной цели. Но оказавшись в новой, послевоенной жизни, он понял, как сильно ему не хватает их большой семьи, родного города, друзей.

Возвращаться было некуда. От города остались одни развалины, из близких – жена брата и их сын. Они уехали на юг в первые дни войны. Капитан знал только название города просился на службу именно туда, надеясь найти племянника и сноху. Истосковался по родной душе. И вот – письмо.

Неужели повезло так сразу? С одной стороны – невероятно. Ивановых в России много, может, совпадение. Потом, Миша пишет отцу, как живому. Но ведь малышу могли и не сказать о похоронке. И прозвище! Маленькому Михаилу очень нравилось его полное имя, но выговорить его не удавалось. Так он и стал Михом.

Нет, капитан не мог оставить поиски на завтра.

Он начал с отделения. Разыскал арестованную спекулянтку Лилию Карпушину. Помятая со сна тетка долго не могла взять в толк, чего от нее хотят. Наконец, призналась, что Мишку впервые увидела в тот день, когда он в оцепенении стоял у развалин дома. Пожалела, мол, мальчишку. Но куда он делся, не знала.

Милиционеров, присутствовавших при аресте, в отделении в этот час не было. Можно было подождать до завтра и спросить о судьбе мальчика, но ждать не хотелось. И так понятно, что Мишку могли отвезти либо в детприемник, либо сразу в детдом.

Капитан нашел и набрал нужный номер. Долго слушал длинные гудки. Спят, что ли?! Наконец, дежурный снял трубку. Нет, Михаила Иванова сегодня не привозили. Сегодня вообще никакие несовершеннолетние в приемник не поступали.

В детдоме телефон не работал. Капитан глянул на часы. Поздновато, но, наверное, там всегда кто-то есть. Нетерпение по-прежнему гнало его на поиски. Тем более что детдом находился недалеко от отделения. Капитан записал адрес и отправился в путь.

Сторож долго рассматривал его удостоверение, сверяя личность с фотографией. Даже убедившись, что капитан настоящий, впустил его неохотно и лично проводил до комнаты дежурного воспитателя. Увы, и здесь Михаила Иванова не было.

Давно перевалило за полночь. Правота Веры Степановны подтверждалась раз за разом: продолжать поиски в такое время было неудобно и незачем. Несколько раз капитана останавливал патруль. Словом, следовало возвращаться.

Капитан некоторое время блуждал в незнакомых темных переулках. Наконец, набрел на нужный дом. В нем светилось всего одно окно. Только теперь капитан сообразил, что не выключил свет и даже дверь не закрыл. Ну все, прощай вещмешок!

Капитан взбежал по ступеням в подъезд и пошел на свет, сочившийся в дверные щели. Во второй раз переступил порог «квартиры номер ноль». И сразу же увидел его.

Он спал на раскладушке, подложив под голову вещмешок. Свернулся в тугой калачик, подобрав под себя ноги, и мерно посапывал. Капитан присел на корточки, заглянул мальчику в лицо.

Никаких пухлых щек, курносости, кукольного ротика. Круги под глазами, заострившийся нос, искусанные и обветренные губы. Давно не стриженные каштановые лохмы. Худые руки в цыпках. Он или нет? Четыре военных года изменят кого угодно.

Мишке снилось, что его допрашивают. Глядя прямо ему в глаза, разведчик требовал сказать, как он узнал о секретном месте и как попал туда. Выдавать Вальку было нельзя. Мишка отвечал, что испугался и побежал куда глаза глядят. На самом деле он все решил, как только пришли за теткой. Улучил момент и нырнул за дверь – и только его и видели. Нельзя ему в милицию! Он весь день слонялся по городу, а вечером прокрался к квартире номер ноль. То, что она не была заперта, Мишка принял за знак – жди здесь. Он ждал, ждал, и вдруг заснул. Да что же этот разведчик смотрит так пристально?

Дрогнули и поднялись ресницы. В приоткрывшихся глазах еще путались сон и явь. Затаив дыхание, капитан ждал.

Мальчишка рывком сел на заскрипевшей раскладушке. Теперь они смотрели друг на друга. Надежда, непонимание, отчаяние, снова надежда. Вдруг мальчик протянул руку и коснулся щеки капитана, ставшей к ночи колючей, как терка. Глубоко вздохнул. И запах, родной запах одеколона и табака бросил его к капитану.

Александр потерял равновесие и сел на пол, но не отпустил Мишку. Он обхватил его обеими руками, прижал к себе. Сердце ныло непривычной щемящей болью. Капитан перестал гадать, его ли это племянник. Потому что у него совершенно точно появился сын.

Как же все было на самом деле? Какую роль сыграл в этой истории случай, а какую – предопределенность? Возможно, об этом известно квартире номер ноль. Но она хранит свои тайны.